Антон Чижъ - Черный плащ буйволовой кожи

Маршалк отложил гроссбух. Настал черед хозяйственной книги. Линованные листы содержали подробный отчет: где посольство закупает провизию, сколько тратит на мелкий ремонт и приемы, где шьют официальные мундиры и прочие полезные сведения. О бытовых заботах дипломатов Маршалк узнал все, что хотел. Оставалось совсем немного: найти то, ради чего Кларисса отдала жизнь.

Он взглянул на архивный шкаф. Мелкая деталь бросилась в глаза. На нее никто бы не обратил внимания. Маршалк открыл створку шкафа и присел перед нижним рядом папок.

Аристократический квартал просыпался поздно. Посольство тоже пребывало в снах, а Маршалк вышел на улицу. Мимо него проехала тележка молочника. Зеленщик нес свежий урожай. Булочник-итальянец спешил с корзиной свежей сдобы. Жизнь бурлила. Маршалк знал, что его плащ вызывает интерес не только у лавочников. И готов был держать пари, что поблизости затаилась не одна пара внимательных глаз. Но под светом утра скрывать ему было нечего.

Пройдя несколько кварталов, Маршалк очутился в рабочем районе вблизи Темзы. И сразу нашел прачечную, адрес которой был в хозяйственной книге. Когда через четверть часа он вышел с бумажным пакетом, перевязанным бечевкой, его поджидал мистер Смит. Для торжественной встречи он подобрал дюжину крепких констеблей, державшихся за его спиной полукругом. Маршалк не выказал и тени удивления.

– Вы находитесь не на территории посольства. Могу сделать с вами что угодно, – заявил Смит.

Это заявление оставило Маршалка равнодушным. Он переложил сверток в другую руку. На него тут же нацелился указательный палец.

– Что в пакете?

– Грязное белье.

– Предъявите к досмотру.

Кулек полетел в Смита. Он ловко поймал его, не хуже игрока в регби, и без церемоний разодрал желтую бумагу. На тротуар выпала измятая сорочка. Смит перетряхнул ее со всех сторон и швырнул под ноги.

– Все свободны!

Констебли послушно разошлись в разные стороны. Не иначе сонных бедолаг согнали со всего полицейского округа.

Смит подступил излишне ближе, чем предписано правилами этикета.

– Можем договориться по-джентльменски? – спросил он.

– Смотря о чем.

– Прошу вас вернуть то, что нашли. Обещаю, что благодарность наша будет достойной. Вещь эта не особо опасна, но не предназначена для посторонних.

– Не могу.

– Назовите цену.

– У меня ничего нет. Баул с книгами не в счет.

– Какими книгами? – не понял Смит.

– Те, что краду по всей Европе. Страсть, ничего не поделать. Попросите ваших таможенников не сильно в них рыться. Книги боятся чужих рук.

Смит смерил Маршлака испепеляющим взглядом. Взгляд, подобный этому, вполне мог прожечь легкую материю, но плащ буйволиной кожи выдерживал не такое.

– Вы об этом сильно пожалеете.

– Не сомневаюсь. – Маршалк подобрал сорочку, кое-как упаковал в бумагу и повернулся спиной к Смиту. Он надеялся, что, в случае чего буйвол выдержит револьверную пулю даже с близкого расстояния.

Граф Бенкендорф испытывал редкую смесь чувств, в которых омерзение сменилось ужасом. То, что он увидел на снимках, предъявленных ему Маршалком… Нет, лучше такое не видеть никогда.

– Ради этого мадемуазель пошла на смерть? – спросил он.

– Ради того, чтобы у русской дипломатии был козырь в рукаве.

Ну разумеется: козырь. Да еще какой. Всем известно, что славный король Эдуард питает слабость к симпатичным барышням. Однако то, что предстало на снимках, открывало его величество с такой стороны, что… Если снимки попадут в газеты – конец монархии. В лучшем случае. Бенкендорф понимал, какой бесценный подарок сделал неприятный человек. Особенно накануне международной конференции в Лондоне. Можно было прозрачно намекнуть, что у русских имеется нечто взрывоопасное для британской короны. И получить все, что захочешь. Успех переговоров обеспечен… Но нет, это было бы слишком мерзко и грязно.

– Где вы нашли… это?

– В канцелярии.

– В нашей канцелярии?

– Кларисса спрятала там, где никто не подумает искать. Кроме меня.

– Делаете комплимент вашему уму?

– Мне была оставлена подсказка.

– Какая?

– Она завязала две папки дел одинаковыми бантиками. Осталось только забрать фотографии в одной из них.

По правде говоря, Бенкендорф ничего не понял, но выучка дипломата помогла.

– Кто еще об этом знает? – спросил он.

– Никто.

Ответ давал небольшую надежду.

– Прошу вас сохранять полную конфиденциальность.