Иван Погонин - Круг замкнулся

– И отчего умер, не знаете?

Следователь покачал головой:

– Никогда не интересовался.

Мечислав Николаевич подошел к столику и задумчиво стал перебирать акции. Взгляд его упал на вытесненный на коже золоченый штемпель.

– Смотрите, а папочка-то именная!

Следователь взял папку в руки и прочитал:

– «Густав Бернтович Рютенен, присяжный поверенный». Очевидно, при помощи этого господина покойная и приобрела акции. А может быть, он вообще всеми ее делами управлял – барыня-то, судя по всему, при средствах.

– Скорее всего, – задумчиво сказал Кунцевич, прошелся по номеру и остановился у кровати, на которой несколько часов назад так приятно провел время. Ему сделалось не по себе.

– Тело в постели обнаружили? – спросил он у следователя.

– Да. Револьверчик на полу валялся, под правой рукой. Входное отверстие имеет характерные следы от пороховых газов, указывающие на то, что выстрел был произведен в упор. Следов борьбы на теле не обнаружено, ночная рубашка повреждений не имеет. Бумажник и кошелек на месте, наличных денег – 467 рублей. Драгоценности – в прикроватной тумбочке. Серьги, кольца, браслет и цепочка. Даже на первый взгляд – вещи весьма дорогие. Очевидно, что похищено ничего не было. Так, что самоубийство, Мечислав Николаевич, самоубийство.

– А труп вскрывать будете?

– Можно было бы обойтись и без вскрытия – причина смерти очевидна, но наш прокурор требует вскрывать трупы по всем делам. Желаете присутствовать?

– Если вы не возражаете. А из какого именно револьвера она застрелилась?

– Из дамского «Браунинга» [3] В конце XIX – начале XX века только начинавшие входить в обиход многозарядные пистолеты повсеместно называли револьверами. , калибра две с половиной линии [4] 6,35 мм. .

– А выстрел кто-нибудь слышал?

– Нет. Вы, например, слыхали?

Кунцевич отрицательно покрутил головой:

– Но я сплю очень крепко. «Да и устал вчера, – добавил он мысленно, – обессилел».

– Очевидно, другие постояльцы тоже. Вас всего четверо во всей гостинице жило. А коридорный, собака, пьян напился, его едва добудились. Если вопросов больше нет, тогда прошу следовать за мной в земскую больницу, доктор заждался уже, наверное.

В прозекторской Кунцевич долго не задержался – он осмотрел труп и, не дожидаясь, пока врач начнет пилить черепную коробку помещицы, вышел на свежий воздух. «Все-таки убийство, – подумал он. – Рассказать или промолчать? Уж больно неохота возвращать себе статус подозреваемого». Подумав с минуту, Мечислав Николаевич принял решение, и, протиснувшись через толпу ожидавших приема мужиков и баб, зашагал к гостинице.

– Во сколько поезд на Москву, любезный? – поинтересовался он у портье.

– Без четверти четыре.

– Черт, на этот я уже не успеваю, – расстроился титулярный советник, взглянув на часы. – А следующий?

– Тоже без четверти четыре, только завтра. Он один у нас.

– Пошлите кого-нибудь за билетом во второй класс.

– Слушаюсь.

– Я смотрю, немного у вас постояльцев.

– Не сезон-с. Когда ярманка или съезд какой, раскладные кровати в номера ставим, а по эту пору если трое-четверо господ живут, уже хорошо. Вот дороги подсохнут, поедет помещик в город по делам али по магазинам – веселее станет.

– Сейчас тоже четыре человека живет?

– Поутру четверо жило, а сейчас двое осталось – вы да господин землемер. Он уже вторую неделю живет, конца распутицы дожидается.

– А четвертый гость, стало быть, съехал?

– Съехали-с, на вокзал его извозчик повез.

– А кто таков был?

– Немец какой-то. – Портье открыл толстенную книгу и прочитал: – Карл Иванович Кречмер из Москвы. Вчера приехали-с.

– Что же это он так быстро восвояси собрался?

Портье только пожал плечами.

– Кречмер, Кречмер… Знавал я одного Кречмера. Невысокий такой, светлый, бороду бреет…

– Никак нет, напротив, росту вершков девять [5] В ту пору, говоря о росте человека, называли величину в вершках свыше двух аршин (142 см.) Девять вершков + два аршина – около 183 см. , брюнет-с, а вот насчет бороды угадали, бреют-с. Зато усы, – портье посмотрел на Кунцевича, – почти как у вас, роскошь, а не усы!

– Нет, такого Кречмера я не знаю. Спасибо, братец!

Отблагодарив служащего полтинником, сыщик пошел было в номер, но быстро вернулся:

– Скажи, а убитая барыня ни за чем не посылала?

– Письмецо велели отнести-с, а более никаких приказаний не было.

– Письмо? А когда?

– Почти сразу, как только приехали.