Борис Акунин - Дорога в Китеж

У Виктора Аполлоновича на глазах тоже выступили слезы. Ах Эжен, Эжен, как несправедливо обошлась судьба с этим человеком, пускай заблуждавшимся, но имевшим прекрасную душу! И какой большой кусок собственной жизни теперь отрезан…

Вместо того чтоб праздновать победу, сидели вдвоем, горевали.

Но каждому дню свой цвет и своя забота.

Следующий день был светел.

Обер-прокурор встретил помощника превосходными новостями. Вся либеральная клика во главе с Лорисом подала в отставку — и государь не дрогнул. Министру юстиции и министру просвещения приказано пока остаться — именно приказано и именно пока . По поводу новых назначений государь ждет рекомендаций Константина Петровича. Одним словом, произошел окончательный крах российского либерализма.

— Вот чем сильно самодержавное правление, — сиял Победоносцев. — Все главные решения принимаются без споров и раздоров, единой волей. Никакой схизофрении, это не русская болезнь. Паранойя — да, весьма у нас возможна, — пошутил он, — но не расщепление рассудка.

Виктор Аполлонович получил от начальника новое задание, и опять большой важности.

Органы государственной охраны с уходом министра не должны были остаться без контроля. На ключевой пост директора полицейского департамента временно назначен прокурор столичной судебной палаты Плеве — вроде бы толковый, но ему благоволил Лорис, а это подозрительно. На столь ответственной должности нелояльный человек неприемлем. Виктор Аполлонович должен к этому Плеве присмотреться и дать свое заключение: утверждать его директором или поискать другого.

— Я Робеспьер, а вы мой надежный Сен-Жюст, комиссар Конвента, — засмеялся Победоносцев, который сегодня просто сыпал шутками. — Если понадобится, бестрепетно отправляйте врагов народа на гильотину.

В ведомстве, которое Виктор Аполлонович по праву считал вторым домом, его примерно так и встретили — как полномочного комиссара новой, еще не вполне понятной, но грозной власти. Даже во времена, когда Воронин состоял помощником Лориса, чины министерства внутренних дел и полицейского департамента не выказывали такой почтительности.

Директор Плеве произвел хорошее впечатление своей твердостью и чувством достоинства.

— Если страна пойдет курсом, заявленным в Манифесте, моя работа сильно упростится, поэтому заверьте уважаемого Константина Петровича, что я его полный сторонник, — в первую же минуту заявил новый руководитель государственной полиции. — И говорю я это не для того, чтобы понравиться. У вас будет время убедиться, что я служу не лицам, а делу.

Сразу было видно умного человека — нашел те самые слова, которые Воронину не могли не понравиться.

— Долго я вам докучать не буду, — сказал действительный статский советник. — Лишь доведу до конца одно дело.

Ему выделили прежний кабинет, где Виктор Аполлонович расположился с сыном Костей, которому было полезно поучаствовать в живой работе перед будущей службой в Департаменте.

Вызвали старшего филера Водянова — всё это время, целый месяц, он должен был продолжать поиски таинственного Толстяка.

Трофиму Игнатовичу было что рассказать.

Кудесник сыска две недели шерстил столичных извозчиков и нашел-таки ваньку, который двадцать восьмого февраля возил в закладбищенскую слободу главаря террористов. Тот сел в сани на углу Английского проспекта и Офицерской, а по возвращении сошел на Витебской, то есть неподалеку от места посадки. Резонно было предположить, что где-то там он и проживает.

Еще несколько дней Водяной обходил дворников по всей Коломне и установил адрес, а также определил личность.

— На месте он или сбежал? — вскинулся Воронин.

— На месте.

— Почему не взяли?

— Зачем это? — снисходительно поглядел на дилетанта Водянов. — Ну взяли бы мы его, а он, как все они, молчок. Публика сами знаете какая. Кремни. Нет, сначала надо было, чтоб он нас за собой поводил, всю свою паутину обнаружил.

— И что же? Нашли еще кого-нибудь? Тех двоих, что связаны с цареубийцей, мужа и жену Ивановых?

Агент вздохнул.

— С этим вышла оказия. На явку-то Толстяк моих людей вывел. К даче одной, в Парголово. Установили скрытное наблюдение. Присылают мне донесение: как де быть? Иванова присутствует, а ее сообщника вроде нету. Брать или ждать, чтоб Толстяк вывел и на него? Я решил, что спокойней арестовать. Наутро взял команду, поехали. Как положено, заняли позицию, ждем момента. Динамитчицу ведь дома брать опасно. Лучше, когда выйдет куда-нибудь, а то сама подорвется и людей погубит, такое бывало. Тем более там подобраться трудно было. Место голое.