Наташа Ридаль - Проклятье Адмиральского дома

– Я ее любила, – прошептала Эмили. – Знаю, такая смерть лучше, чем на виселице, и она сама ее выбрала, но… как же всё это ужасно, Джозеф! Почему это случилось с нами?

Уолш присел рядом и осторожно обнял ее. Эмили уткнулась мокрым лицом в его плечо. Он прислушивался к ее дыханию, чувствуя, как ее волосы щекочут его щеку.

– Хорошо, что всё закончилось, – наконец проговорила девушка. – Больше не нужно никого подозревать. Это такое облегчение.

– Как бы я хотел согласиться с вами.

Эмили выпрямилась и изумленно взглянула на Джозефа:

– Что это значит?

– В спальне не обнаружилось ни бумаги, ни пера и чернил, и я не заметил никаких следов чернил на пальцах Хезер. Едва ли она написала письмо, предназначавшееся Дональду. Меж тем записка, которую нашли на ее подушке, написана той же рукой. Ее смерть именно сейчас оказалась очень удобна для настоящего убийцы, ведь Хезер вполне могла отказаться от своих слов, а кроме ее признания, против нее не было улик.

– Боже, Джозеф, зачем вы это говорите? – Эмили с ужасом затрясла головой.

– Боюсь, вашу мачеху отравили. Она поднялась к себе, и примерно в то же время вернулись Уильям, Артур и Оливия. То есть в доме снова находились все, кто был здесь на момент убийства Дональда и в ту ночь, когда умер Гэри Лоусон. По счастью, мы с вами весь день провели вместе, и вам я могу доверять. Помогите мне, Эмили! Мы должны найти убийцу.

– Но я совершенно не представляю, кто это может быть! Ведь не Уильям же? Вы сами сказали, что не сомневаетесь в нем.

– Что вы думаете об Ирэн?

– Зачем ей это?

– Она могла убить Лоусона, чтобы Дональд скорее получил наследство. Возможно, она рассчитывала, что ваш брат сделает ей предложение, и они вместе уедут во Францию. На месте Ирэн я бы мечтал сбежать от таких родителей.

– Пожалуй, мать ее действительно подавляет, – нехотя признала Эмили.

– Но потом Ирэн поняла, что намерения Дональда не были серьезными. Предположим, они поссорились, и он оскорбил ее. Я не знаю вашу подругу так хорошо, как вы, однако мне кажется, что месть – вполне в ее натуре.

– Пусть так, но зачем ей понадобилось убивать Хезер?

– Как я уже сказал – чтобы поставить точку в этом деле. Странное совпадение: она вернулась в Адмиральский дом, как только узнала, что Хезер взяла вину на себя, и, конечно, Ирэн предполагала, что за нее внесут залог.

– Звучит правдоподобно, – задумчиво произнесла Эмили. – А я почему-то была уверена, что зеркальное письмо – дело рук Оливии. Возвратившись от медиума, она могла навестить Хезер, принести ей стакан воды, отравленной каплями бабули, и заодно подбросить записку.

– Понимаю, вы недолюбливаете тетю и сочувствуете дяде. Но именно Чарльз пил чай с Хезер перед тем, как она ушла к себе. Не забывайте, что и у него была возможность подлить ей отраву.

– Ах, Джозеф, у меня голова идет кругом! Уже поздно. Надеюсь, завтра вам удастся найти более весомые аргументы, – Эмили легко спрыгнула со стола и повернулась к нему. – Доброй ночи!

– Позвольте проводить вас до двери.

Эмили кивнула. Даже в сумерках Уолш разглядел румянец, выступивший на ее щеках, и подумал, что ни при каких обстоятельствах не променял бы лето, проведенное в Адмиральском доме, на беззаботные каникулы в Йоркшире.

Уильям метался по спальне, опрокинул стул и потом несколько раз налетал на него, едва ли отдавая себе отчет в происходящем.

Зачем она наложила на себя руки? Он бы нашел способ спасти ее! Они могли сбежать: украсть у Артура деньги и затеряться в Европе…

В дверь тихо постучали, Уильям не повернул головы.

– Простите, сэр.

Высокий голос заставил молодого человека вздрогнуть, на доли секунды ему показалось, что это женский голос… ее голос . Он быстро взглянул на дверь: в проеме маячил камердинер, держа в руках серебряный поднос, на котором стоял стакан с какой-то темной пахучей жидкостью.

– Я приготовил для вас успокоительный отвар, сэр, – сказал Адам Окли, шагнув в комнату. – Оставлю на столе. Но вам лучше принять его, пока он не остыл.

– Спасибо, Окли, – отворачиваясь, проронил Уильям.

Камердинер поднял перевернутый стул, приставил к столу, восстановив в спальне порядок, однако почему-то медлил и не уходил.

– Что-то еще? – всхлипнул молодой хозяин.

– Позвольте помочь вам встать, сэр.

Только теперь Стаффорд сообразил, что сидит на полу у платяного шкафа, бессмысленно уставившись на резную дверцу. Он протянул руку, и Окли поставил его на ноги с поразительной легкостью для своего тщедушного телосложения. На миг он задержался, и Уильяму показалось, что камердинер собирается обнять его, однако Окли быстро отступил на шаг назад и невозмутимо произнес: