Владимир Андриенко - Под чужим знаменем - Курсант из Дабендорфа

За ним вышло еще сорок пять бойцов. Они пытались сами себя оправдать словами ненависти к Сталину и большевикам. Но говорили это не от того, что ненавидели. Им сейчас был нужен тот, кто во всем виноват. И особенно усердствовал бывший замполит лейтенант Любушкин, от которого Андрей совсем недавно слышал иные слова.

Но и у Любушкина не было выбора. Его как коммуниста и политработника давно приговорили к смерти, но эсесовцам доставляло удовольствие мучить его. И Любушкин просыпаясь утром, не знал точно доживет ли до вечера. Потому он использовал шанс…

***

Дабендорф.

Школа РОА.

Апрель, 1944 год.

Андрей открыл глаза и увидел над собой выкрашенный белой краской потолок казармы. Он был так не похож на грязно-серый потолок в бараке для военнопленных.

«Какой чистый, – подумал он. – Вчера я не обратил на него внимания. А сейчас это первое что я увидел. Первое в новом мире…»

– Не спится? – прервал его размышления насмешливый голос рядом.

Андрей резко повернул голову. У самого окна лежал молодой человек с каштановыми волосами. Он смотрел на новичка и ухмылялся.

– Чего тебе? – грубо спросил Андрей.

– Ничего, – спокойно ответил тот и отвернулся. Он также уставился в потолок. – Нас здесь пока двое.

– Двое, – машинально повторил Андрей. Говорить с парнем ему не хотелось.

– А, может, вдвоем так и будем. До тех пор, пока не переведут нас в общую казарму. Тебя когда привезли? Ночью? Я тебя не видел вчера.

Андрей не ответил. Но парень сам ответил за него:

–Ночью значит. Прошел фильтрацию и сюда угодил. Отдельно от остальных.

Андрей подумал про себя:

«Его, как и меня, заперли в отдельное помещение. Набивается на разговор».

Но парень не собирался оставлять его в покое.

– Переживаешь? – снова спросил он.

– Чего? – не понял Андрей.

– Я также здесь вчера проснулся. Первое утро в новом месте. И также вот в потолок смотрел. Словно заново на свет народился. А поговорить не с кем.

Андрей понял, что и этот парень, как и он сам, прибыл из лагеря для военнопленных. Значит «вынужденный» доброволец.

– Ты здесь со вчерашнего дня?

– Да. Утром привезли. Пожрать дали и отлеживаюсь в хорошей кровати. Хоть выспался после лагеря.

– А меня вчера поздно вечером сюда доставили. Ты спал уже.

– Тяжело, – сказал парень.

Андрей подозрением посмотрел на соседа. Тот больше не ухмылялся…

***

Андрея Рогожина выделили из общего состава солдат, которые изъявили желание служить в рядах Русской Освободительной Армии.

Офицер, который заполнял анкетный лист, спросил:

– Производите впечатление образованного человека. Говорите по-немецки?

– Ja ich spreche deutsch.

– Das ist großartig! Откуда знаете язык?

– Я в прошлом студент пятого курса МГУ.

– О! Вот как? Учились в Москве. Факультет?

– Исторический, – честно признался Андрей.

– Исторический?

Офицеру это не понравилось. Человек изучал историю с коммунистической точки зрения. Годится ли такой для отдела восточной пропаганды? Однако у него был приказ отобрать несколько образованных людей для Дабендорфа. А этот немецким языком владеет хорошо.

– Значит вы историк?

– Готовился им стать. Я не закончил университет.

– Историк! Я знаю, что это такое. Там вам прививали коммунистическую идеологию. Но откуда у вас знания немецкого языка?

– Мой отец и моя мать хорошо говорят по-немецки.

– А кто ваши отец и мать? – спросил офицер.

– Отец профессор, а мать переводчик.

– Профессор?

– Да. А мать работала переводчиком при отделении Коминтерна.

– Вот как, – проговорил офицер. – Эти сведения из биографии Рогожина ему еще больше не понравились. Но образованные люди требовались как воздух. А в нынешнем наборе до Рогожина не было ни одного стоящего. Они могли стать только солдатами. Простые деревенские парни. Кого отправить в школу РОА в Дабендорф?

– Какими языками кроме немецкого владеете?

– I speak English and French.

– Даже так? Тогда вы наверняка пригодитесь в Дабендорфе.

– В Дабендорфе? – удивился Рогожин.

– Отдел восточной пропаганды особого назначения. Там не хватает людей, хорошо знающих язык. А у вас три языка.

– Я бы сказал четыре. Но мой испанский не так хорош.

Офицер сделал пометку в деле Рогожина.

Так, бывший рядовой Советской армии попал в Дабендорф…

***

Андрей знал, что его анкета может не понравиться новому командованию. И вот рядом с ним этот словоохотливый парень.