Сергей Булыга - Персидское дело

Но пока оно было ещё не очень плохо, потому что когда Маркела затащили в приказную избу, то дальше потащили не вниз, а снова, как весной, наверх. Маркел повеселел и меленько перекрестился. А вёл его Герасимов с двумя своими людьми. Поднявшись на второй этаж, они свернули за угол, Герасимов условным стуком брякнул в дверь. Из-за двери что-то ответили. Они вошли и поклонились – первым Маркел с руками за спину, а уже за ним Герасимов со своими людьми.

Перед ними за столом сидел нижегородский государев дьяк Сумороков Семён Филиппович и строго глазами посверкивал. Сумороков, если кто забыл, был из себя тщедушный, сухонький. Сухонький-то сухонький, подумал, глядя на него, Маркел, а ведро водки ему каждый месяц налей да поставь! И Маркел хотел подумать ещё дальше, но тут Сумороков важно откашлялся и, обращаясь к Герасимову, спросил:

– А что это, Сазонка, шум был немалый на пристани? Не беда ли какая случилась?

– Нет, не беда, – ответил Герасимов. – А просто одни люди приплыли из Казани, а другие пришли из Москвы. Те, которые приплыли из Казани, привезли слона, а те, которые пришли из Москвы, забрали этого слона, вот и всё.

Сумороков глянул на Маркела. Маркел не стал ничего говорить. Тогда Сумороков, опять обратившись к Герасимову, спросил уже вот что:

– Кто такие были эти люди?

– Одни, которые из Казани приехали, были Петька Дьяков, купец со своими людьми, они привезли слона, – сказал Герасимов. – А другие, которые из Москвы пришли и этого слона забрали, – Маркел фыркнул, – а другие – это Илья Клюев да Фёдор Ряпунин из Посольского приказа, его Персиянского повытья. И вот эти тем слона отдали и поплыли дальше, в Ярославль, порожние, и это в таможенной книге записано, а другие, и они тоже записаны, эти сказали мне посторожить слона, покуда они ненадолго отлучатся, и сами зашли в кабак, а я возле крыльца стою, задумавшись… И вдруг этот, нигде не записанный, – и тут он указал на Маркела, – вдруг как подскочил ко мне и как пошёл орать: «Отдайте слона, ироды, отдайте, сволочи!», и на меня с кулаками! А это разбой! Да я…

Но дальше Маркел его слушать не стал и сам начал очень громко говорить:

– Да что он верзает, боярин! Ни у кого я ничего не отнимал! Слон мой! И это я его из Казани привёз! И собирался везти дальше! И я пошёл к тебе…

– Ко мне? – с удивлением перебил его Сумороков. – В первый раз тебя вижу. Ты кто такой, чтобы ко мне ходить?!

– Сейчас узнаешь! – ответил Маркел и полез за пазуху, за подорожной…

Да вот только сунулся туда-сюда и не нашёл её. И замер. А потом сказал:

– Украли подорожную! Только что была, а вот украли! – И он ещё раз ощупал себя, но, конечно, опять ничего не нашёл, а только в сердцах прибавил: – И жар-птицыно перо с шапки упёрли нелюди!

На что Герасимов противно хмыкнул. А Сумороков покачал головой и сказал как будто бы с сочувствием:

– В жизни всякое случается. Ты не горюй. Я тебе, если что, могу новую подорожную выписать и новое жар-птицыно перо найти. Мне только надо знать, как тебя зовут, где и кем ты служишь и куда ты едешь, вот и всё.

– Меня зовут Маркел Косой, – сказал Маркел, – я стряпчий государева Разбойного приказа, я везу царю из Персии слона, шахов подарок. Очень спешно.

– О! Это важная служба! – сказал Сумороков. – А кто за тебя может поручиться? Вот прямо сейчас!

– Дьяков может, – ответил Маркел. – Он меня вёз от Казани. Со слоном.

Сумороков глянул на Герасимова. Герасимов сказал:

– Дьяков не годится. Он в Ярославль уехал.

– А тогда кто ещё? – спросил Сумороков.

– Тогда Курицин! – сказал Маркел. – Кабацкий голова!

Сумороков радостно засверкал глазами и сказал:

– Я так и думал! И он уже здесь! – И громко окликнул: – Митька!

Раскрылась дверь, вошёл Митька (Дмитрий) Курицын и низко поклонился Суморокову, а остальных как будто не заметил. Эх, только и подумал Маркел, не надо было его звать.

И не ошибся! Сумороков повернулся к Курицыну, весело ему подмигнул, а потом указал на Маркела и спросил:

– Ты этого человека знаешь?

– В первый раз вижу! – сказал Курицын. – А что?

– Так… – начал было рассказывать Сумороков.

Но Маркел уже громко воскликнул:

– Свинья! – И прибавил: – Свинья ты, а не курица! Кто у тебя этой весной сидел на белой половине, и ты ещё мне говорил…

Но тут Маркел опомнился и замолчал. Сумороков ещё раз глянул на Курицына и подмигнул ему, потом снова оборотился к Маркелу и спросил:

– Что он тебе говорил? И про что?