Казак, не теряя драгоценных минут, проелозил на карачках несколько сантиметров, уткнулся лбом в глухую стену. Поднялся, цепляясь за отсыревшую штукатурку, потащился по перегородке к едва различимому выходу из помещения. В другой секции было посветлее, там ближе к углу чернела куча, Скирдач подобрался к ней, ничего не разглядев, передвинул ноги к следующему провалу в неизвестное. В третьем помещении оказалось почти светло, серый полумрак вливался через квадратный проем, рассеивался по комнате, он же чуть обозначил прямоугольник напротив. Это была, кажется, дверь. Казак, собравшись с силами, прополз по стене, шуганулся через проход к противоположной стороне. Устоял, не рассыпался трухлявым пнем, даже сумел вскарабкаться по высоким ступенькам к желанному выходу из заточения. Черная железная дверь предстала страшным обманом, она оказалась не только закрытой, но еще и без ручки. Скирдач, пошарив разбитыми пальцами по ней, зарычал от бессилия, не в состоянии заколотить кулаками по железу. Он не сдался, спустившись по лестнице вниз, побрел дальше осматривать бомбоубежище. Но дверь во всем громадном помещении была единственной, мало того, бомбоубежище было совершенно пустым, если не считать ведра припаявшегося к бетону дном. И здесь казак не упал духом, отодрав дворницкий инструмент, проторчавший тут неизвестно сколько, он поставил его перед одной из отдушин на попа, постарался взобраться на него и удержать в таком положении равновесие. Усилия были вознаграждены, он увидел ноги в зимней обувке, мелькавшие по ту сторону отдушины, полы разных пальто, мотавшиеся туда-сюда. Почувствовал человеческий дух, исходящий от прохожих, набрав воздуху через рот, расклеил окровавленные губы… и задохнулся от приступа кашля. Снова оперся неживыми руками о маленький выступ перед окном на волю, всосал воздух в легкие. Голоса не было, он пропал. Просачивалось через мизерную щель в гортани хриплое сипение, не вспугивая на углах и тонких нитей паутины. Скирдач напрягся из последних сил, привстал на ведре на носки, подбородком, а не руками, оперся о спасительный этот выступ, чтобы удержать равновесие, а после крикнуть во всю мощь. Перебрал, нашаривая точку опоры, тяжелыми ботинками, и ощутил вдруг, как осыпается вниз доминошным столбом, утратившим стержень. Дно ведра, проржавевшего насквозь, не выдержало веса казака, он стукнулся затылком о замусоренный пол, залитый бетоном на совесть.
А когда очнулся, все вокруг оставалось по прежнему, то же помещение, плавающее в полусумраке, та же отдушина, дышащая студеными сквозняками. Никто за все время так и не позвонил, он бы встрепенулся от звонкой мелодии на казачью песню, как только раздались бы первые звуки. Но никому, видно, он не был нужен, а может, закончилась у мобильника карточка, сели батарейки, или не включена нужная кнопка. Или он тоже сдох, пока валялся вместе с хозяином на промороженном бетоне. За стеной возвышалась куча тряпья, уже без души, качнулось на ноге жестяное ведро с провалившимся дном. Тело, показалось, закостенело напрочь, лишь внутри еще бился слабый огонек надежды неизвестно на что. Огонек заставил казака задергаться деревянным Буратино, скинуть с ноги трухлявую железку, он вновь поднял человека на попа. Скирдач, выковырнув сотовый из кармана, долго мял его между лопатами ладоней, не в силах отыскать и нажать на спасительную кнопку. Табло оставалось черным. Он измучился, понимая, что теряет драгоценные минуты, наконец, затолкал мобильник снова в карман. В голове пронеслась мысль о том, что если пришел конец, то стоит воткнуть ему в задницу хоть острую точку. Скирдач подцепил скрюченными фалангами ведро, вытолкал тычками погнутое дно, откинув боковину, смял подошвами трухлявую железяку сначала один раз, потом второй. Дно сгиналось пластилиновым листом, получилось что-то вроде пластины с рваными углами и краями. Если это оружие упереть между большим пальцем и основанием указательного, можно попытаться попасть в глаз, если противник, конечно, будет в этот момент расслабленным. А если окажется на стреме, то он ускорит собственный переход за черту жизни. Впрочем, что смогут дать лишних несколько минут или даже часов, когда у некоторых целая жизнь пролетает впустую.
В железной двери перед центральной секцией бомбоубежища загремели ключи. Скирдач перекрестился, по стене продвинулся к проходу и притаился за углом, подумал, что сначала они фонариком начнут обследовать пол, а потом уже посветят лучом вокруг. Надо подловить такой момент, когда кто-то из них появится из-за блоков, привыкнуть к темноте он успел, должен различить, где находится глаз.
Читать дальше