Донато Карризи - Женщина с бумажными цветами

– И где же я найду такую музыку?

– Теперь только в Аргентине.

– Майору надо поговорить с вами, доктор Руман.

Сержант вошел неслышно. Якоб Руман раздраженно обернулся к нему:

– Не сейчас.

– Мне было приказано вызвать вас немедленно.

Доктор не мог поверить. Только они подошли к самой главной точке рассказа, которую никак нельзя было оставить в подвешенном состоянии, как этот придурок, этот возмутитель спокойствия снова умудрился разрушить очарование. Якоб Руман был человеком спокойным и незлобливым, но в этот момент он чуть не заорал.

– Две минуты, – произнес он со всей твердостью, на какую был способен.

Сержант молча выждал несколько секунд, стараясь выдержать взгляд доктора, словно они играли в гляделки. Потом на миг перевел глаза на пленного, сидевшего в тени, и вышел из пещеры.

Якоб Руман поторопил пленного:

– Продолжайте, у меня не так много времени.

– Пары минут не хватит, – попытался оправдаться итальянец.

– Не важно. Остальное доскажете потом, а мне хочется все-таки узнать, нашел ли Гузман в Аргентине ту музыку…

– Путешествие было долгим и трудным, к тому же он толком не знал, что искать: Аргентина большая.

– Но у него ведь получилось, правда? – с тревогой спросил Якоб Руман.

– Ну, пока что могу вам сказать, что он вернулся перед самым Большим балом в испанском посольстве. Он приехал в Париж накануне вечером, все еще не имея понятия, как зовут девушку.

Якобу Руману очень хотелось узнать, что было дальше, но, взглянув на карманные часы, он тряхнул головой:

– Ладно, в спешке и с постоянной мыслью, что меня дожидается майор, я все равно не смогу дослушать. А это значит, что вы закончите рассказ потом.

– Как пожелаете, доктор, – улыбнулся пленный. – Я никуда не денусь.

Стиснув зубы от злости, доктор направился в другой конец траншеи. Дойдя до обиталища этого фанфарона, он обнаружил майора сидящим на походной койке. Ноги его покоились на деревянном ящике от снарядов, кончиком ножа он чистил себе ногти. Даже не подняв глаз, он произнес:

– Приветствую вас, доктор.

Якоб Руман застыл по стойке смирно метрах в двух от него.

– С каких это пор вы обсуждаете мои приказы?

– Я никогда бы себе не позволил…

– Когда я вас вызываю, то желаю, чтобы вы являлись тотчас же.

Тон его был омерзительно спокоен. И в голосе не слышалось никакой спешки, он ни на чем не настаивал.

– Желаете, чтобы я доложил вам о результатах?

Майор отмахнулся рассеянным движением руки и сказал:

– Я решил отменить данное вам поручение.

Якоб Руман долго не мог произнести ни слова.

– Но ведь вы даже не знаете…

– Это не важно, – перебил майор. – И не имеет никакого значения, что вам удастся узнать. Мы в любом случае предложим итальянцам обменять пленного на подполковника. Если он и правда офицер, они согласятся.

В сущности, идея была не так уж плоха. Жизнь пленного теперь вне опасности, и Якоб Руман даже обрадовался. Но к радости примешивалось еще что-то. Не то чтобы разочарование, но какая-то затаенная грусть. Так бывает, когда прощаешься с близким другом. Знаешь, что надо расставаться, а все равно больно. Видимо, эта боль отразилась на лице доктора.

Судя по выражению удовольствия, промелькнувшему на лице майора, он прекрасно это заметил.

– Перед рассветом я пошлю нарочного с нашим предложением. Они наверняка заинтересованы получить своего человека обратно. Знаете, в последнее время я даже проникся к ним уважением. Я всегда считал их существами низшего порядка. У них монархия низшего уровня, низшая раса, низшая история. Но частично я изменил свое мнение, когда увидел, как их совсем юные солдаты бросаются на нашу линию огня. А знаете, каким методом они усиливают мотивацию бойцов?

Якоб Руман помотал головой, но не потому, что ему было любопытно, а потому, что он знал: то, что он сейчас услышит, будет омерзительно. Не хотел он это слушать, и все тут.

– Перед атакой офицеры стреляют в голову паре солдат, не дезертирам или мерзавцам каким-нибудь, а просто выбранным наудачу. Смысл улавливают все: пощады не будет. О милосердии можно забыть. Никто назад не вернется. Спасение возможно только при полном поражении неприятеля. Восхитительно, не находите?

Омерзительно, хотел прокомментировать Якоб Руман, но ничего не сказал. Рот пересох и наполнился горечью.

– Спасибо за сотрудничество, доктор. Теперь, когда вам больше нет нужды беседовать с пленным, вы можете вернуться к своим обязанностям.