Юлия Нелидова: Тайна стеклянного склепа

Я проглотил намек. Элен Бюлов пыталась надавить на мои жалость, честность, благоразумие.

— Ваших сил достанет, чтобы творить беззакония, — буркнул я; невольно вновь обида скользнула в моем тоне. — Их доставало и два десятка лет назад. Страшно подумать, на что вы способны сегодня.

— Бросьте, Эмиль. Да, раньше было дело, я любила поразвлечься, но ныне мною движет лишь одно желание — покой. Я стала совсем старушкой, Герши. Сфера моих интересов — теплый плед и увлекательная книга на ночь.

— Все, что я вижу вокруг, — хорошее основание не верить вам. Вы создаете свою империю, а доктор, точно бурый волк из Лукоморья, служит вам верою и правдою, ни на секунду не задумываясь, какую роль играет. Вы превратили честного, благородного, с возвышенной душой человека в паука.

— О, да, в этом вы правы. В паука, — непринужденно рассмеялась мадам Бюлов. И развернувшись вполоборота крикнула: — Несите ужин!

Мне показалось, что под невинной фразой «несите ужин» пряталась команда «убить его». И тотчас вскочил, опрокинув стул. Вскочил и доктор, но остался в своем темном углу. А угла своего — я был в этом уверен — он ни за что не покинет.

— Джентльмены, — весело воскликнула Элен. — Да успокойтесь вы! Сядьте! Будет! Сейчас мы уладим это странное недоразумение, пожмем друг другу руки и примемся за прекрасное овощное рагу, приготовленное по старинному индейскому рецепту.

Я послушно поднял стул и вновь уселся. Доктор тоже сел.

— Итак, что мы имеем, — продолжила Элен, ей удавалось сохранять легкость и задор. — Меня только что причислили к лику богов. Это — во‐первых. Герши, я бесконечно польщена, правда! И не отказываюсь от этого почетного статуса. Но вот беда, мне придется внести плату за свое членство в клубе саморожденных. И плата — моя жизнь. Это — во‐вторых. Скажите, Эмиль, правильно ли я вас поняла?

— Правильно. Вы умрете сегодня.

— Имею ли я право на последнее желание?

Я стал размышлять. В игры с богами играть бесполезно; такая игра не сулит побед, какую лучинку ни вытяни, всякая будет короткой. Но я не имел права отказывать в последнем желании. И раз уж я рожден победить черную богиню, то какие бы преграды она ни учиняла, я одержу верх.

— Имеете.

— Тогда я хочу пари.

И снова обернулась к двери, щелкнув пальцами.

— Будьте любезны сегодняшний выпуск «Нью-Йорк Таймс».

— Я возражаю! — раздался отчаянный вопль Иноземцева из темноты. — Этому не бывать!

— Придется поступиться на этот раз, — с мягкой настойчивостью отозвалась Элен. — Не все же по-твоему быть должно, дорогой мой супруг.

Вошла горничная, неся на подносе газету.

— Подайте ее нашему дорогому гостю, — велела хозяйка.

Горничная склонилась ко мне, опустив поднос под руки. Я неохотно взял газету.

— Глядите на первую полосу.

Я приблизился к пламени свечи и прочел заголовок об учреждении межконтинентальных гонок. Я не мог понять, при чем здесь это. И поднял на Элен недоуменный взгляд.

— Я предлагаю вам подать заявку. Придете первым — и я выпью вашу пилюлю.

Воцарилось молчание. Я продолжал глядеть на нее, будто не расслышав предложения. Иноземцев, верно, решил отдать бразды правления своей ловкой в подобных делах супруге и тоже молчал. Либо недоумение лишило его дара речи.

— А если я откажусь? — наивно спросил я.

— Тогда пилюля останется при вас, а богиня Кали — в теле Элен Бюлов.

Вот так ловко в очередной раз она обвела меня вокруг пальца. Разделала под орех.

— Что ж, — сказал я вслух. — Принимаю пари, мадам.

А был ли у меня иной выбор?

— Герши, — отозвался доктор. — Одумайтесь! На чем вы собираетесь ехать? Что за чушь несете! Останьтесь здесь, мы сможем вместе разобраться с вашей болезнью.

— Брось, Ванечка! Самое лучше лекарство — отправиться в кругосветное путешествие. Эмиль будет здоров уже на третий день пути. Может, и вам стоит, дорогой доктор, присоединиться к пари? Приз тот же! Ведь если Эмиль придет первым, мне ничего не останется, кроме как умереть. Вы не хотите посостязаться за честь и жизнь прекрасной дамы?

— Господь всемогущий, я надеялся на ваше благоразумие! А вы опять все превращаете в фарс, — начинал тревожиться Иноземцев, оттого его речь стала сбивчивой и несвязной, голос задрожал звоном ломающегося металла. — Что вы… что вы вновь задумали? Отчего вам понадобилось это ралли вдруг? Я подозревал! Подозревал! Вы пытаетесь… Это несправедливо! Нечестно…

— Несправедливо не получать того, чего больше всего хочется, — вкрадчиво заметила Элен. — Разве не было бы здорово повторить подвиг мистера Филеаса Фогга, а?