Михаил Хейфец - Секретарь тайной полиции

— Что там у тебя стряслось? — весело спросил его Степан, еще не остывший от победоносной схватки со шпиком.

Ох, не хотелось Михайлову начинать важный разговор тут же, в пивной, после такой сцены! Но Степан так решительно отказался уходить — «за всех, кто здесь сидит, я ручаюсь, это наши, рабочие люди, ты что, моему слову не веришь?» — что Дворник почел за лучшее остаться.

— Тебе известно, — шепотом спросил он, — что Иван Козлов вовсе не связной Обнорского?

— А кто же?

— Сам Обнорский.

Степан ухмыльнулся.

— Открылся он мне. А ты-то откуда про это знаешь?

Пропустив вопрос мимо ушей, Михайлов продолжил:

— А кто еще может знать, что Обнорский и Козлов — одно лицо?

— Никто. У Виктора это прием старый: никогда никому не признается, что он и есть Обнорский. Всегда он только «связной Обнорского». Он ведь никакой не особенный, его десяток раз выдавали, как всякого из нас. Но пока полиция следит, куда это «связной» к Обнорскому ходит, шпика он заметит, раз — и его нету! Большой, очень большой хитрец. Как лиса! А ловок — как белка! Помнишь, мы думали, что Обнорского вообще… того…

— Что Обнорского не существует? Помню. Но все-таки кто-то же должен в организации знать, что Иван Козлов — это и есть Виктор Обнорский?

— Да из ваших, пожалуй, никто. А из наших я — раз, — Халтурин загнул мизинец, — Танюшка, конечно, — два, Николка — три… Все? Пожалуй, все. А в чем дело, собственно?

Только сейчас он встревожился от расспросов Михайлова.

— Почему Обнорский открылся этим, как их… Танюшке да Николке?

— Что значит — почему? Потому что они самые близкие, лучшие из лучших и для него и для меня, — удивился Степан. — Господи, уж на что я осторожен, а ты, Иван Петрович, даже меня своей бдительностью пугаешь. Да Николку ты сам должен помнить: такой веселый рыжий столяр приходил к тебе со мною, неужели забыл? Удивительный он человек: рабочему делу предан, энергия кипит, в организации знает до подноготной все о каждом, и ваши товарищи из группы Плеханова, так те им просто очарованы. «Много друзей и ни одного врага» — вот что они говорят о Николке. Недавно мы его послали в Москву.

— В Москву? А в Питере у вас, значит, уже такой избыток крепких организаторов, что вы их в другие города посылаете? — как-то неискренне удивлялся Михайлов.

— Да нет же, конечно. Был один повод, было дело под Полтавой, — пошутил Степан и сразу же пожалел об этом: увидел, как напрягся Дворник.

— Какое дело под Полтавой?

Вот теперь Степан разозлился. Но голоса Халтурин все равно не повысил: говорил он тихо, так что даже за соседним столиком не слышно было ни звука.

— Ты сыщиком сделался? Кого? Кому? Почему? Ты чего в наши рабочие дела лезешь? Тебе у себя отставку дали? Больше делать нечего?

Михайлов не обиделся на грубость — он знал вспыльчивость, но знал и отходчивость Халтурина. Дворник лишь придвинулся поближе к собеседнику и спросил его в упор:

— А от кого я знаю, как ты думаешь, что Иван — это Обнорский? А?

— Ну?

— Из полиции, Степан, из полиции… Свой человек передал.

Оба замолчали. Только Халтурин задышал с каким-то натужным свистящим клокотанием, хватал воздух судорожными глотками, будто ему сдавило горло.

— Сам понимаешь, что происходит, Степан. Видишь, я действительно должен стать сыщиком. Только сыщиком с нашей стороны. Так из-за какого же дела вы Николку Рейнштейна отправили в Москву? Изволь отвечать! — строго закончил Дворник.

— Да наоборот все! — Халтурин рванул от нетерпения кулаком по воздуху, но поспешно разжал его. — Дело это, как бы сказать, интимное, — зашептал он. — Попросту женщина замешалась! Но раз уж до подозрений дошло… Виктор Татьяну любит, Николкину жену. И она его полюбила. Скрывался он у них на квартире целый месяц, вот и вышла эта ненужная история. А Николка с Виктором, они уже самые лучшие друзья. Как им было узелок распутать?.. Ты по-человечески можешь понять, что такое жену друга, брата своего, вдруг полюбить?

Михайлову ли не понять этого? Как живая встала перед мысленным его взором арестованная полгода назад Ольга Натансон, наяву увидел он бесконечно любимые черты ее лица, короткие, зачесанные назад волосы, блестящие черные глаза — глаза самого дорого человека на свете. Понимает ли он, что такое полюбить жену друга? Еще как понимает…

— …Пришел ко мне Николка и просит — сам просит! — услать его подальше из Питера, чтобы не мешать любимым людям. Может быть, тогда он и выдал Виктора? Как ты по-вашему, по-интеллигентскому думаешь? — вполголоса издевался Степан.