Ник Дрейк - Нефертити. «Книга мертвых»

Мы молчали, переваривая его слова.

— И в самом деле, варвары у ворот сада.

Я сразу же узнал этот холодный, саркастический голос. К нам присоединился Маху. Нахт поздоровался с ним едва заметным кивком.

— Где ваш пес, Маху? Дома, дожидается вас?

— Он не любит приемы. Ему приятнее собственное общество.

Они походили на два взаимно враждебных вида: элегантный леопард из благородных интеллектуалов и лев из низших кругов, уживающиеся в одном месте обитания лишь благодаря договору, действие которого в любой момент может быть прекращено.

Пареннефер, стремившийся избежать стычки, воспользовался возможностью, чтобы объявить о своем уходе, ловко бросив меня на милость человека, который, как ему должно быть известно, не слишком был ко мне расположен. Я это запомню.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал он. — Мир тесен.

— Но мне бы не хотелось раскрашивать его, — отозвался я.

Эти слова обычно говорил мой бывший напарник Пенту. Не знаю, почему они пришли мне в голову в этот момент. Нахт засмеялся, но Пареннефер лишь озадачился, пожал плечами, а затем скрылся в море всеобщего говора.

— В эти необычные времена вдохновляет присутствие на нашей стороне умного человека, — сказал, поворачиваясь ко мне, Нахт. — Надеюсь, мы еще увидимся. Обращайтесь ко мне, что бы вам ни понадобилось. Ваш помощник знает, где меня найти.

И затем он тоже нас покинул. Мне было жаль, что он уходит. Я чувствовал, что могу ему доверять. И на поверку он мог оказаться хорошим другом. Маху проводил Нахта мрачным взглядом.

— У вас появился поклонничек.

Я пожал плечами:

— Он кажется хорошим человеком.

— Он из благородных. Им легко быть хорошими. Не надо прилагать никаких усилий. Они наследуют это качество вместе с властью и богатством.

С минуту мы молчали.

— Вы не пришли сегодня с докладом о новостях, — сказал Маху.

Разумеется, не пришел. И сделал это намеренно. Как бы то ни было, я пренебрег протоколом и тем самым вызвал раздражение Маху.

— Я подумал, что вам доложат Хети или Тженри.

— Кто эта мертвая девушка?

— Пока не знаю.

Больше я ничего не сказал, надеясь, что он уйдет. Но он просто рассматривал людей, словно те были стадом животных, а он охотником, огорченным отсутствием аппетита.

— Ну и что вы обо всем этом скажете? — спросил он, мотнув в их сторону головой.

— Они все пытаются выжить. Мы все поневоле плывем в одной воде.

Он окинул меня быстрым циничным взглядом.

— Большинство из них даже не знают, что родились. По их понятиям, худшее, что может случиться, — раб стащит пригоршню украшений. А мы тем временем жизни не щадим, не пуская на их улицы пустыню.

— Это работа. Всегда найдется новая пустыня.

— Я хочу знать, на чьей ты стороне, Рахотеп. Хочу знать, что ты думаешь.

— Я ни на чьей стороне.

— Тогда позволь кое-что тебе сказать. Это самая опасная позиция в нашем городе. Рано или поздно тебе придется сделать выбор. В настоящий момент мне кажется, ты даже не знаешь, каковы эти стороны.

— Именно это я здесь и выясняю.

Он злобно хохотнул.

— Ты лучше побыстрее выясняй, как тут делаются дела и кто за какие ниточки дергает. Даже за твою. Удачно тебе их распутать. И кстати, я позвал нескольких друзей поохотиться на реке. Завтра днем. Ты охотишься, Рахотеп?

Мне пришлось сознаться, что да.

— Тогда я настаиваю, чтобы ты к нам присоединился. Это даст мне возможность оценить твое продвижение в расследовании.

Он покровительственно похлопал меня по спине и двинулся сквозь толпу размашистым шагом хищника.

Я обернулся к Хети, который все это время стоял позади меня, игнорируемый всеми, и с удивлением увидел гневный блеск в его глазах.

— Не обращай внимания, Хети. Он старомодный громила. Не позволяй ему давить на тебя. И самое главное, не бойся его.

— Неужели вы его не боитесь? Хоть чуть-чуть?

— Я вторгся в его владения. Он большой старый лев, и ему это не нравится. — Я сменил тему. — А Эхнатон сегодня появится?

— Вряд ли. Я слышал, что после наступления темноты он редко посещает мероприятия. И приглашения рассылались от имени Рамоса. Но, думаю, даже в этом случае ему нужно показаться, чтобы подтвердить отсутствие неприятностей.

— Однако если он появится без Нефертити, это лишь подтвердит подозрения.

Я вдруг осознал, почему в зале царит такое оживление и шум. Словно ослабевали действовавшие в течение дня правила — моления и почтительное отношение к новой религии. Общее настроение передалось и мне. Мимо проходила другая девушка, и я остановил ее, чтобы взять напиток. Мне внезапно очень понадобилось еще выпить, и я с благодарностью осушил кубок.