Ник Дрейк - Нефертити. «Книга мертвых»

— А ваша семья?..

— Мой отец был писцом в министерстве строительства. — Недостаточно высокое положение разделяло нас. — Я готов ознакомиться с сутью дела, — добавил я.

— Эхнатон сам желает посвятить вас в его детали. Он поручил мне ввести вас в наш новый здешний мир, помочь, где это будет уместно, и, сверх всего, присматривать за вами. — Он сделал выразительную паузу. Я ждал. — К тому же мы прикрепили к вам двух наших лучших сотрудников, одного постарше, другого помоложе, но подающего надежды, чтобы направлять вас в нужное русло в любое время дня и ночи, помочь вам сориентироваться на месте.

Сторожевые псы, неотступно следующие за мной. Помеха, и преднамеренная.

— Мне неприятно это говорить, но я не поддерживаю решение о вашем выборе, — продолжал он. — Вам лучше узнать об этом сейчас. Зачем приглашать постороннего? Человека, который ничего не смыслит в местной жизни. Человека, чье знакомство с настоящим миром состоит из мелких воришек и проституток. Человека, чей опыт ограничивается изучением ничтожных улик, разбросанных в навозе и грязи на месте жалких преступлений, совершаемых опустившимися людишками из низших слоев и преступниками. Человека, который называет это новой наукой в расследовании преступлений. Решение, однако, принимал не я. Это новый мир. Это не Фивы, и вам потребуется время, которого у вас нет, чтобы в нем разобраться. Здесь действует множество сил; я озабочен тем, что, затронутые по ошибке и неверно понятые, они могут сломать человека как черствую краюху хлеба. — И топазовые глаза пристально уставились на меня, пронзая насквозь. — Но прошу помнить: я здесь для того, чтобы помочь. Позвольте предложить вам руку профессиональной помощи — как полицейский полицейскому. Я человек, имеющий ключи от этого города, и знаю в нем каждый камень. Я знаю, откуда эти камни, кто и зачем положил их на то или иное место.

В продолжение этого монолога я глаз не поднимал. И поскольку мы, как казалось, держали друг перед другом речи, то после почтительной паузы я поднялся и начал своей ответ:

— Я согласен с вашей оценкой ситуации. И с благодарностью принимаю предложение профессионального содействия. Но поскольку Эхнатон сам избрал меня, надеюсь, я смогу заручиться безоговорочной поддержкой всех его слуг. Я верю, что таково будет его желание. И не сомневаюсь, какая судьба меня ждет, если я не справлюсь.

Он едва заметно наклонил голову и чуть дольше, чем следовало бы, смотрел мне в глаза.

— Мы прекрасно поняли друг друга.

Затем он вернулся к своему столу, быстро пробежал документ на папирусе, посмотрел на меня с загадочным выражением лица — средним между улыбкой и предостережением — и почти небрежно вернул документ на пустой поднос.

— Ваша беседа состоится на закате, — проговорил он, прежде чем сесть и отвернуться к окну.

Я вышел из комнаты с ощущением, что он наблюдает за мной затылком своего грубо сработанного черепа, и закрыл за собой дверь. Мне пришлось посильнее надавить на нее, чтобы закрыть как следует. Скрип и стук насторожили эскорт, противного секретаришку и сопровождающего. Последний подошел ко мне и сказал:

— Я покажу, где вас разместили. А затем отведу на назначенную вам встречу.

Значит, он уже знал об этом. Я почувствовал себя животным, которое готовят к жертвоприношению.

На закате, подумать только. В час смерти.

Мне ничего не оставалось делать, как ждать, а ожидание для меня — пытка. Лучше уж есть песок. Мне отвели комнату с кушеткой и столом в здании за главными храмами и полицейской казармой. Окно выходит на пустой бассейн с недействующим фонтаном. Здание окружено террасой, а далее открывается вид на заваленный камнями участок Красной земли. Кто-то на скорую руку попытался придать террасе не такой заброшенный вид, поставив какие-то сомнительные растения и маленькие кустики акации в горшках. И скамью, как будто у меня найдется свободное время, чтобы посидеть в тени и поразмышлять о развлечениях и поэзии. В остальном здание кажется необитаемым. В нише над изголовьем кушетки стоит изображение Эхнатона, великого фараона, перед которым я вскоре предстану. Что ж, тогда я смогу оценить разницу между чудным парнем в этой нише — длинная шея, обвисший живот и большие раскосые глаза, что-то среднее между мулом и тещей, — и реальностью божественного воплощения.