Ник Дрейк - Нефертити. «Книга мертвых»

Я подошел к Нефертити, сам сделавшись частью темного узора. Мгновение мы молчали, предпочитая глядеть на залитую лунным светом реку, а не друг на друга.

— Не спится? — ровно поинтересовалась царица.

— Да. Я услышал, как кто-то ходит рядом.

— Может, сыграем партию в сенет?

— В темноте?

— При лунном свете.

Я понял, что она улыбается. Ну, это уже кое-что.

Мы поставили доску и сели; нас разделяли тридцать клеток — три ряда по десять.

— Зеленый или красный? — спросила она.

— Давайте бросим жребий.

Она бросила четыре плоские палочки, и все они упали черной стороной вверх — благоприятное начало. Я тоже бросил — две выпали белой стороной, две — черной. Нефертити выбрала зеленый.

— Люблю маленькие пирамидки, — сказала она.

Я взял красные вращающиеся столбики, и мы расставили наши четырнадцать фигур.

Она бросила палочки и передвинула первую фигуру с центральной клетки, Дома возрождения, на первую клетку. Некоторое время мы играли молча, бросая палочки и двигая фигуры вперед, периодически сбивая фигуры противника с клеток и возвращая их на исходные позиции, где они в заточении ждали удачного броска, чтобы начать сначала. Иногда наше молчание прерывал горячий ветер, на чем-то настаивая. Я наблюдал, как она размышляет, обдумывает ходы. Она была прекрасна и непостижима, и с похожим на веселье ощущением я чувствовал себя играющим против духа Загробного мира за благополучие своей бессмертной души.

Вскоре мы добрались до последних четырех клеток игры, особых клеток. Царица бросила и попала в Дом счастья. Горестная улыбка появилась на ее лице.

— Если бы я была суеверной, то посчитала бы, что боги обладают чувством иронии.

Я бросил палочки, и первая попала на соседнюю клетку — в Дом воды.

— Если бы я был суеверным, то согласился бы с вами, — сказал я, возвращая свою фигурку назад, в Дом возрождения. — Здесь у нас стратегия и случайность, две противоборствующие силы. Я чувствую себя Случайностью, а вы, думаю, — Стратегия.

Она не улыбнулась.

— У тебя тоже есть своя стратегия.

— Да. Но я редко чувствую, что подчиняю ее себе. Я применяю ее к путанице мира, и иногда кое-что как будто совпадает.

Она бросила, сыграла.

— Стало быть, ты полагаешь, что мир — это путаница? — спросила она, словно вопрос был очередным ходом в игре.

— А вы?

Она немного подумала.

— Полагаю, это зависит от того, как смотреть на жизненный опыт.

Она бросила — три палочки выпали белым вверх, что и требовалось царице для клеточки Дома трех истин, чтобы снять первую пирамидку с доски. Она была довольна, что выигрывает. Я хотел, чтобы она выиграла.

— Это превращается в разговор, который ведут любовники, только что познакомившиеся поздно вечером в какой-нибудь забегаловке, — заметил я, прежде чем бросить палочки и потерять еще одну фигуру.

— Никогда не бывала в подобном месте.

Однако я мог представить ее там. Таинственная женщина, ждущая кого-то, кто не придет, и по глоточку пьющая свой напиток, растягивая его, как делают одинокие люди.

— Вы не много потеряли, — сказал я.

— Нет, много.

Она снова бросила палочки и сняла с доски еще одну фигуру, а я понял, что буду разбит. Она разобьет меня наголову.

Тут ветер стих, и покой под звездами оказался непривычным и приятным. Луна еще передвинулась на мерцающем небе.

— Есть кое-что, о чем я хотел бы вас спросить, — сказал я. Мне были видны в темноте ее глаза.

— Все время задаешь вопросы. Почему ты задаешь так много вопросов?

— Это моя работа.

— Нет. Это ты. Ты задаешь вопросы, потому что боишься не знать. Поэтому тебе нужны ответы.

— Что плохого в ответах?

— Иногда ты похож на пятилетнего мальчика, постоянно спрашивающего — почему, почему, почему.

Она опять бросила палочки и передвинула фигуру вперед, в Дом Ра-Атума, на предпоследнюю клетку. Я бросил. Четыре черных стороны; этот бросок привел мою первую фигуру на последнюю клетку.

— Говоря об ответах, что между вами и Эйе?

Она откинулась в кресле и вздохнула.

— Почему ты продолжаешь о нем спрашивать?

— Он ждет вас.

— Я это знаю. Возможно, я его боюсь. Подумай, что случилось с Кийей.

— Я слышал это имя. Она была царицей, да?

— Женой фараона. — Нефертити отвернулась.

— И родила фараону детей?

Она кивнула.

— Что с ней стало?

Нефертити пристально на меня посмотрела.

— Вот интересный ответ для тебя. В один прекрасный день она исчезла.

— Звучит знакомо.