Владимир Нестерцов - Багаж императора. Необычная история

Движение остановилось. Когда грохот стих, мы выбрались из своего убежища, оказали помощь раненым, а затем продолжили свой путь, держа оружие наготове и внимательно осматривая опасные участки и горные склоны.

Однако до самого дворца больше ничего не произошло. Само провидение спасло нас. Подоплека действий противной стороны была понятна. Нас не хотели выпускать из страны, ведь дело стало приобретать масштабный характер. Если раньше противостояние касалось двух сторон, то теперь в действие вступала третья сторона. И моему противнику приходилось распылять свои силы, что ослабляло его позиции.

Приехав в Алупку, я обратил внимание на беспорядок, царящий во дворце, и военных, которые там находились. Как рассказал встречавший нас управляющий, на дворец совершила налет группа анархистов. Одетые в морскую форму, они с двух сторон атаковали дворец. Одни высадились на баркасе со стороны моря, другие ворвались через ворота, вопя и стреляя в воздух. Все могло бы закончиться очень плачевно, если бы не счастливый случай.

Буквально в это время в Алупку на расквартирование входил казачий эскадрон. Услышав выстрелы есаул дал команду проверить, в чем там дело. Когда ему доложили, он развернул эскадрон и в пять минут выбил бандитов со дворца. Они бежали, бросая оружие и бескозырки. Никакие это были не моряки, просто переодетая шпана. Часть из них попала в плен, и теперь по этапу отправлена в Симферополь для выяснения. Об этом событии во дворце напоминали щербины от пуль, оставленные на стенах, да сорванные с петель двери. Их в первую очередь интересовало золото, серебро и какие-то ящики. Это уже потом рассказала прислуга, которую они захватили в плен. Так что, судя по всему налет был не случайным, а заранее спланированным.

Чарльз, шокированный увиденным и недавно пережитыми нами событиями, схватился за голову, бормоча себе под нос:

– Кошмар, какой кошмар! Как далеко здесь до цивилизации, как долго это будет продолжаться и что из этого получится? − и вопросительно посмотрел на меня.

– У меня нет ответов на ваши вопросы, Гарольд. Я тоже хотел бы это знать. Почему вполне благополучная страна в один момент оказалась в пучине хаоса, ненависти и непринятия друг друга? Может быть, каждая страна проходит через такие коллизии? Ведь и в Англии в былые времена происходило что-то наподобие того, что происходит сейчас в России. А причины могут быть разные, все зависит от характера, культуры и взаимоотношений, которые складываются в том или ином обществе. Но все равно от этого нам не легче.

Слушавший наш диалог управляющий улучил момент и, прервав нашу беседу, предложил отдохнуть после трудной дороги и пригласил на обед. Я, извинившись, пошел в свою комнату, куда уже занесли мои вещи, а Чарльза повел сам управляющий.

Часа через два мы были приглашены на обед. Он, как и все в этом доме, проходил в английском стиле, при свечах, с бутылкой шампанского, которая мирно прохлаждалась под струйкой холодной воды в большой искусственной раковине прямо возле обеденного стола и приобретала в связи с такой сервировкой особый шарм. Это так понравилось Гарольду, что он серьезно подналег на этот божественный нектар, который сделал его более раскованным и очень любезным с графиней. В основном беседа шла между ними. Они нашли общих английских знакомых, и весь их разговор крутился вокруг них.

Одной бутылки оказалось мало, и по знаку управляющего в раковине появилась еще одна, более восхитительная на вкус. Дело в том, что каждое вино имеет свой градус охлаждения, и для того, чтобы оно одарило вас своим ароматом и вкусом, надо знать его. И тогда оно само как бы тает во рту и дарит нам радость его восприятия, тем более шампанское. Если Европа пьет его в натуральном, сухом виде, то напиток, которым угощали Гарольда, был полусухим и достаточно выдержанным. Его вкусовые качества были с восторгом восприняты им, и он, отпустив все тормоза, с удовольствием вливал в себя бокал за бокалом, ощущая всем своим телом, как холодные исрящиеся пузырьки проходят по его внутренностям, придавая ему радость и наслаждение. Это было видно по его лицу. Глотнув из бокала, он как бы замирал, прислушиваясь, как шампанское идет по его пищеводу, затем довольно крякал и открывал глаза, продолжая беседу.

Я почти не вмешивался в их разговор. Быстро поев, я извинился и вышел во двор, чтобы немного пройтись и продумать завтрашний день, день нашего отъезда. Сегодня вечером мне необходимо будет выйти на связь с английским крейсером и оговорить время погрузки на корабль. Днем это делать было нельзя, слишком много любопытных глаз, а вот вечером, эдак часиков в девять, можно было бы и начать эвакуацию. С нами должна была отправиться и графиня, а управляющий оставался здесь приглядывать за имением.