— Видно по толстому слою пыли. Не угадаешь, что за масть у лошади. Если бы не черный хвост, которым она часто обмахивается… Принести вашей милости таз с водой?
— Нет, спасибо. Я тороплюсь.
— Простите за любопытство, вы новокрещеный? Или из баррио?
— Нет, я не выкрест.
— Еще раз простите. После страшной резни их стало еще больше…
— И к нам в Нарбонну дошли эти вести. Но мы знаем — евреи остались верны религии своих отцов.
— Не все. Некоторые действительно уверовали во Христа — Бог им судья. Есть и такие, кто принял крещение, дабы спасти жизнь себе и детям, не жить в баррио, не носить красного пятна и сохранять высокое положение. Бог им судья. Но есть и такие, кто не разорвал связи с религией Моисея. Они только выдают себя за христиан, а глубоко в сердце — евреи. Молятся нашему Богу, празднуют наши праздники. Этим грозит самая тяжкая кара — сожжение на костре.
— Вы сказали о красном пятне. Я был во многих городах полуострова, но нигде не видел еврея с этим постыдным знаком на груди.
— Никто его не носит. Вот уже два века, а может, и больше, римские папы пытаются заклеймить нас. Но они не знают местных евреев. Я слышал, в Германии наш брат носит желтые латки. Те послушнее нас.
— Что правда, то правда. Однако из-за этого многие бежали в другие края. В том числе и к нам, в Нарбонну.
— Верно, верно. Я и сам испытал горечь изгнания. Брат мой, может, вы войдете в дом, отряхнете дорожную пыль с ног, умоетесь. Близится ночь, а подворья в баррио нет. Пришельцы вынуждены жить в лечебнице, дабы мы не могли вкусить радости гостеприимства. А у постоялых дворов в городе недобрая слава. Вы, ваша милость, верно, повидали на своем пути ночлеги, кишащие паразитами. Переступите порог моего дома, хоть он не богат, но и бедным его не назовешь. Окажите честь.
— Спасибо. Я тороплюсь. Где здесь живет раввин дон Бальтазар?
— Раввин дон Бальтазар Диас де Тудела живет на окраине баррио. Ваша милость приехали на конфирмацию [4] Конфирмация — иначе Бар-Мицва (буквально — «сын заповеди», «муж обязанностей») — евр. название обряда для мальчика, достигшего тринадцатилетнего возраста. С этого момента он начинает исполнять все религиозные обязанности.
его сына Хаиме?
— Верно. Как туда попасть?
— Найти дом раввина дона Бальтазара очень просто. Он рядом с синагогой. Поезжайте прямо до площади Давида Кимхи [5] Давид Кимхи — грамматик. Родился в Нарбонне в 1160 г., умер там же в 1235 г. Наиболее выдающимся трудом Кимхи является «Михлол», труд в двух частях. Первая содержит в себе ясно изложенную грамматику древнееврейского языка, вторая же представляет собою словарь к Библии.
. Там увидите синагогу, а рядом — дом раввина.
— А это далеко?
— Тут все близко, только улочки петляют. Этой стеной они нас словно в кулаке держат. Вот уж несчастье. Правда, не самое страшное. Бывают похуже. Они у нас впереди.
— Что же может быть хуже?
— Изгнание. Я родом из Кордовы. Оттуда мое ремесло. Нас выгнали из Андалузии, потому что мы помогали новокрещеным. Почти целый век, со времен резни в Севилье, они пребывали в иудаизме. Мы сблизились с ними. Приносили им на Пасху пресные лепешки, окружали братской заботой, учили молитвам и благословению. Этого наши преследователи не могли открыть.
— Истинная правда.
— Многие после изгнания из Кордовы и иных городов Андалузии ушли за границу. Мой старший сын тоже. Не хотел здесь оставаться. Проклятой назвал эту землю.
— И где он теперь?
— Не знаю. Даже не знаю, жив ли. Исчез, как Иосиф, проданный братьями [6] Иосиф, проданный братьями — Иосиф, в Библии — одиннадцатый сын Иакова. Согласно библейским рассказам, Иаков сильно любил своего «сына старости» и одел его в «цветную рубашку». Старшие братья завидовали ему, особенно из-за рассказов своих снов, в которых постоянно сквозило предзнаменование его будущей власти над ними (Бытие, 37 — 50).
.
— И как Иосиф, с Божьей помощью найдется.
— Дай-то Бог. Ведь наш Бог добрый. Или нет?
— Когда как.
— Пока что он — не «Бог милосердный». Отвернул свое милосердное лицо и показывает гневное. Хоть бы дал понять, почему. Нет никого, с кем бы переслал свои обвинения. Нет пророков в Израиле.
— Пророком в Израиле может быть каждый, — сказал Эли.
Перебирая ногами, будто танцуя, лошадь дергала головой и вырывала поводья, которыми была привязана к кольцу на столбе.
— Моей лошади не терпится. Видно, я сказал глупость. Она у меня все понимает.
Читать дальше