Ольга Михайлова - Вино фей [СИ]

Обсуждение было долгим, но когда фасон подвенечного наряда и аппликации из цветов на подоле были в общих чертах обсуждены, Черити решилась осторожно спросить леди Дороти.

— Кузен Энтони сказал, что к леди Ренделл приехали гости…

Она рассчитывала узнать хоть что-то о приезжих, надеясь понять, кто они.

— Да, её племянник и племянница. Я и не знала, что у неё остались родственники, — кивнула мать Вирджинии, и заговорила о фероньерках и пейнетах из черепахового панциря и перламутра, их привезли на днях в ювелирный магазин Уотсона, что напротив ратуши.

Черити поняла, что леди Хейвуд не видела Клэверингов и ничего не знает о них.

Вирджиния предложила Черити быть её подружкой на свадьбе. Едва узнав о предстоящем замужестве Джин, Черити ждала этого предложения, и теперь охотно согласилась. Обычно, невеста сама подбирала цвета и фасоны платьев для подружек, а расходы оплачивала её мать, и Черити поспешно, боясь, что ей опять купят невесть что, сказала, что сама сошьёт себе платье: она купила в Бате несколько отрезов. Вирджиния кивнула, едва ли расслышав, — они никогда не прислушивалась, если речь шла не о ней.

Когда всё было обсуждено, Черити пошла к себе и, проходя мимо бильярдной, заметила своего старшего кузена Винсента. Тот вышел из кабинета отца, с явной досадой хлопнув дверью. Черити ещё во время ужина заметила, что Винсент не выглядел обрадованным помолвкой сестры, и Энтони вечером, когда они вышли прогуляться в парк, пояснил, что у них с отцом был крупный разговор по поводу приданого сестры.

— Винсент настаивал, что отдавать Кассиди дом за Энбриджем совсем неразумно. Филип Кассиди не слишком-то умён, он возьмёт Джин и с тридцатью тысячами. Зачем отдавать дом за Энбриджем? Тут отец вспылил, сказал что с Кассиди есть твёрдая договорённость, а иначе самому Винсенту не видать мисс Сесили. Винсент сразу умолк.

Черити осторожно спросила, был ли условием помолвки Вирджинии и Филипа и второй брак — Винсента и Сесили?

— Да. — Энтони вздохнул. — Странно всё это. Филип, каким бы тупицей он ни был, влюблён в Вирджинию, но ей просто хочется замуж. Что ей делать, если Крайтон на неё не клюнул? Однако Винсент, — тут Энтони вздохнул, понизив голос до шёпота, — он вовсе не любит Сесили. Но её приданое — пятьдесят тысяч, а такие деньги он никогда не упустит. Ему вон и тридцать Кассиди отдать жалко. А дом за Энбриджем сегодня уже почти вдвое подорожал. Винсента только то и успокаивает, что за Сесили он возьмёт больше. А так его и Томазин вполне устраивает.

Черити и сама всё это знала. Томазин, дочка их управляющего Парчитера, жила с Винсентом уже почти пять лет, в доме на это все закрывали глаза.

— А что сама Сесили? Она ничего не говорила?

— Нет.

В голосе Энтони прозвучала едва заметная горечь, и лицо помрачнело.

Черити знала, что Энтони влюблён в Сесили, но без взаимности. Она ещё год назад заметила, что Вирджинии и мисс Сесили нравился мистер Крайтон. Он имел немалый годовой доход, умел быть приятным, и Джин с Сесили считали его неотразимым. Впрочем, так считали почти все девицы в округе.

Весь год Вирджиния ждала предложения, но не дождалась, и сегодня говорила о мистере Крайтоне сквозь зубы, называя праздным волокитой. Мисс Сесили тоже была увлечена им, и тоже тщетно. Чтобы привлечь внимание мистера Крайтона, она пыталась кокетничать с Остином Стэнбриджем и Энтони Хейвудом, но это не помогло. Мистер Крайтон, видимо, подлинно любил слегка кружить головки девицам, но сам на их уловки никогда не поддавался.

Зато Энтони подлинно потерял голову от мисс Кассиди, приняв её кокетливые взгляды за чистую монету. Увы. Мисс Сесили нельзя было отказать в красоте, остроумии и многих талантах, но Черити не могла не замечать её расчётливости и холодности. Поняв, что мистер Крайтон также пренебрёг ею, как и Вирджинией, Сесили возымела желание выйти замуж за её старшего брата Винсента. Брак с ним делал мисс Кассиди в будущем хозяйкой Кингсбери Холла, младший же сын с тысячей годовых был ей не нужен. Мисс Сесили как-то обронила, что, когда ты несчастна, лучше плакать в собственном экипаже, чем в наёмном дилижансе. И не очень-то шутила: таким, как она, деньги не приносили счастья, но очень помогали без него обойтись.

Черити никогда не сочувствовала сердечной склонности кузена и сейчас вздохнула. Говорят, что деньги — корень всякого зла. Но то же можно сказать и о безденежье. Рано поняв, на какой мизер она может рассчитывать в жизни, Черити именно на него и рассчитывала. Ничтожность притязаний одарила её душевным спокойствием и безмятежностью: не ожидая ничего от жизни, она не знала и разочарований от несбыточных мечтаний, и потому чрезмерные чужие амбиции скорее изумляли её, чем раздражали.