Николай Свечин - Одесский листок сообщает

К обрывкам сыщик присовокупил свои рассуждения:

– Убийц, полагаю, было двое. И они пришли неслучайно. Сторожа подвела его связь с блатными. И воровать помогал, и укрывал. Сам признается, что грешил против закона. Но убили его не свои, а приезжие. Как их – гастролеры называются?

Питерец кивнул и спросил:

– Почему вы так подумали, Иван Николаевич?

– Во-первых, воры умные и полезного человека убивать не станут. А они с Дроздова имели выгоду.

– Так. А во-вторых?

– Во-вторых, сейчас в Москве нет такого нелюдя, кто мог бы убить шестерых, включая детей.

– Так-таки и нет?

– Нет, – твердо ответил Гревцов. – Мы бы знали.

– А если новый кто появился?

– Новый мог убить сгоряча. Сперва одного, а потом испугался, что опишут приметы, и пришлось всех остальных свидетелей устранять. С испугу наследил бы так, что сразу бы попался. А здесь – опытные фартовые. Злые, бесчеловечные, но фартовые. Следы ловко замели – мы лишь пыжами и располагаем. Да и те случайно уцелели, преступники решили, что они сгорели при выстреле. Нет, это приезжий кто-то. Не наши.

Получалось, что обрывки газеты – единственная улика. Поэтому питерец изучил их внимательно.

Первый клочок не дал ничего. На нем размещалось обычное рекламное объявление о продаже редкого вина «Захарьинское опорто № 36», адрес магазина отсутствовал. А вот второй обрывок порадовал. Там тоже была реклама, но более интересная. Сообщалось, что в трактирном заведении Вавилова по Торговой улице в доме Малевича ежедневно предлагается игра оркестра из пяти мужчин и двух дам, а также одного куплетиста! В любом русском городе, наверное, имеется Торговая улица. А вот куплетисты и дамы в трактирных оркестрах уже редкость. Лыков, заранее решивший, что следы приведут его в Одессу, поспешил на телеграф. Он вызвал к прямому проводу губернского секретаря Черкасова. Тот был помощником полицмейстера, начальником одесского сыскного отделения. Между двумя сыщиками состоялся следующий разговор.

– Здравствуйте, Андрей Яковлевич, тут Лыков.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич.

– У вас в городе есть трактирное заведение Вавилова?

– Точно так.

– В доме Малевича по Торговой улице, и в нем играет оркестр?

– Точно так.

– А кто и когда печатал объявление об этом?

– Сразу сказать не смогу, но «Одесский листок» часто дает подобные рекламы. Если надо, я узнаю.

– Спасибо, Андрей Яковлевич, не нужно. Ждите в гости, скоро приеду.

– До встречи.

Итак, следы убийц действительно вели в город акаций. Вероятность, что кровь пролил Степка Балуца, стала почти стопроцентной. А вот кто второй? Алексей Николаевич был согласен с Гревцовым, что в одиночку на такое дело не ходят. Прибился случайный фартовый, а уже и сам не рад, что связался с иродом? Ведь из-за пустяшной добычи ему теперь полагается смертный приговор. Найти бы этого помощника да поговорить по душам… Между прочим, тогда в Слободзее у Балуцы тоже имелся сообщник, который ушел от наказания. Троих взяли, а двое сбежали: Степка и еще Лукьян Самсонов. Опять он головы крушит, помогает атаману?

Лыков вернулся в Петербург и доложил свои соображения Курлову. Закончил тем, что надо ехать в Одессу. На нее же, кстати, указывает и перехваченное шпионское донесение. Сыщик подписал в департаменте бессрочную командировку и купил билет с четным номером [7]на ближайший поезд. Они еще раз сходили с Курловым к Столыпину. Премьер-министр подтвердил, что сыщик должен не только поймать убийц, но и отыскать изменника, продавшего немцам карту минных полей. Товарищ министра и глазом не моргнул. Как Лыков будет вести два дела сразу, его не интересовало. Назвался груздем – полезай в кузов.

Алексей Николаевич купил себе в дорогу пряников и пришел домой. Но не успел раздеться, как зазвонил телефонный аппарат. Он снял трубку с недобрым предчувствием. И не ошибся. Секретарь срочно вызывал его к Курлову, с которым сыщик простился час назад.

Когда Лыков вошел в кабинет, генерал-майор молча протянул ему бланк телеграммы. Градоначальник Одессы генерал-майор Толмачев извещал об очередном кровавом преступлении. У себя на квартире были зверски убиты больные старики Азвестопуло, а также сиделка Старой городской больницы Сахаловер. Всем троим размозжили головы большим молотком.

Целую минуту Алексей Николаевич не мог прийти в себя. В голове крутилась мысль: каково сейчас Сергею? Сидит над обезображенными телами родителей, а в душе у него ад…