Антон Чиж - Бой бабочек

– В контракте, который согласилась подписать Кавальери на двойной бенефис, кроме огромного гонорара, прописано особое условие: в случае отмены бенефиса она получает отступные… – тут Платон запнулся, чтобы не назвать цифру, – …в огромном размере.

– Насколько огромном?

– Все, что дядя выручит за зимний сезон с оперетты, надо будет отдать. И то не покроет долг… Фактически это разорение театра.

Интересная новость совсем по-другому открывала «злодейскую записку». И даже падение мешка с песком. Жаль, что она открылась слишком поздно.

– У Отеро такой же контракт? – спросил Ванзаров.

– Нет, обычный. Она согласилась легко. Кавальери уперлась: не хотела петь с ней в один вечер ни за какие посулы. Согласилась только после двойного увеличения гонорара и этого драконовского условия. На нем настаивала…

– Зачем же Георгий Александрович пошел на такой риск?

Платон только пожал плечами.

– Его право, он хозяин. У дяди была мечта, и ради нее он готов был идти на что угодно.

– Причина отмены бенефиса указана?

– К сожалению, нет. Все очень расплывчато. Причиной можно представить все что угодно: простуду, насморк, вывих ноги. Одна из них не сможет выйти на сцену, тогда представление срывается, и Кавальери получает отступные. Причем сразу…

– Отеро знает об этом условии?

На Ванзарова взглянули как на сумасшедшего.

– Разве дядя похож на самоубийцу?

Оказывается, в театре, где любой слух разносится лесным пожаром, есть секреты, которые умеют хранить. А нимфа с невинным личиком открывалась с новой стороны: она оказалась крепким дельцом с бульдожьей хваткой. Кто бы мог подумать?.. Вот и верь после этого женской красоте…

– Логично предположить, – сказал Ванзаров, – что Кавальери, кроме отступных, затребует еще компенсацию за украденные драгоценности.

– Затребует. Это крах не только театра, а всего. Придется продать все подчистую. Мы останемся нищими.

Хоть Платон держался отменно, но было заметно, чего стоит ему эта выдержка и спокойствие. А к чужому страданию Ванзаров всегда относился как к собственной боли. Чего не притупила служба в полиции.

– Почему она хранила все драгоценности в театре? – спросил он. – Это все равно что поставить сейф посреди сада.

– Вероятно, в Париже так принято, – ответил Платон. – Или надеялась, что имя ее… покровителя охраняет лучше банка.

– Кто ее покровитель?

Платон выразил удивление.

– И вы не знаете? Об этом весь город болтает… Князь Барятинский, наследник великой фамилии и владелец безграничного состояния. Это его подарки были в сейфе… Самые ценные – его.

Фамилия была на слуху. Заниматься мелочным разорением какого-то частного театра князю явно не пристало. Ванзаров слышал о нем только самые лестные отзывы: отличный офицер и добрейшей души человек. Князь и подлость – две вещи несовместные.

Исповедь закончилась. Но, кажется, Платон хотел еще что-то сказать. Только теперь ему надо было помочь.

– Раз у нас пошла такая откровенность, может, расскажете, что от меня скрывают господа из вашего театра о мертвой барышне? – спросил Ванзаров.

Прежде чем ответить, Платону пришлось набраться решимости.

– Она была в театре, – вырвалось из него. – Месяца три назад… Сам видел ее мельком. Приходила, как все они приходят, блеснуть талантом и получить ангажемент на летнюю сцену…

– Ее прослушивали Морев, Глясс и Вронский?

Платон кивнул.

– Такие вещи не принято выносить на посторонних… Они испугались. Или правда не узнали там, на сцене…

Воспоминание заставило Платона содрогнуться.

– Как же вы узнали?

– Брошь, – ответил Платон. – На ее скромном платье брошь выделялась.

– Вспомните ее имя?

– К сожалению, никогда его не знал… Видел, что приходила прослушиваться…

– Благодарю, Платон Петрович, вы оказали неоценимую услугу розыску… Теперь мы наверняка найдем убийцу.

К комплименту Платон отнесся с равнодушием. Очень выдержанный юноша.

– Прошу вас, господин Ванзаров, сделайте все возможное, чтобы найти эти проклятые брильянты Кавальери…

Об этом можно было и не просить. Для того сыскную полицию и держат на жалованье. И нет ей покоя. Даже в отпуске надо что-то разыскивать.

Божественная Отеро так много врала, что умела отличить ложь с зарытыми глазами. Закрывать глаза ей не пришлось. Тут происходила не ложь, а какая-то глупость. В ее гримерной стоял довольно представительный господин в длинном сюртуке с вышивками на лацканах и рукавах. Он доложил, что послан по поручению великого князя Николая Николаевича от сыскной полиции охранять и защищать от неприятностей. В чем и предложил свои услуги. Господин был учтив и солиден. Отеро смущало только одно: он назвался Азардов. Но он совсем не тот красавец с роскошными усами! Этот тоже неплох, но и близко не Азардов. В чем тут жульничество? Не разгадав загадку, Отеро захотела отделаться от фальшивого Азардова.