Антон Чиж - Бой бабочек

Жалко не жалко, а добиться, что находится в чемодане, ротмистр не смог. Все-таки была вероятность, что это бомбист, который хитро маскируется. Горленко приказал унтеру открывать. Перекрестившись, Кокушкин поддел ножом хилый замок. И хоть синьор Капелло о чем-то жалобно просил, размахивая руками, унтер вскрыл и второй замочек.

– Чего ждешь, открывай крышку! – приказал ротмистр, невольно уклоняясь к стене.

Кокушкин зажмурился и медленно-медленно приподнял крышку чемодана.

Ничего не грохнуло.

Ничего не бахнуло.

И даже не шандарахнуло.

Синьор Капелло схватился за курчавые волосы и зарыдал так, словно потерял любимого человека. Кокушкин глянул и только крякнул в смущении.

– Что там? – спросил заинтригованный Горленко.

– Извольте сами взглянуть, ваше благородие…

Выйдя из-за стола, ротмистр подошел к табуретке, на которой поместили открытый чемодан. Внутри поверх жалкого бельишка лежала роскошная коллекция фотографий. На всех фотографиях была только одна женщина. Самая прекрасная женщина на земле. Ротмистр обменялся с Кокушкиным понимающим взглядом. Дело обернулось опереткой. Синьор Капелло был вовсе не бомбистом, а несчастным влюбленным, одним из армии таких же сумасшедших. Которые жили одной мечтой и не рассчитывали на большее.

– И этот свихнулся! – с жалостью произнес Кокушкин.

– Кавальерист, что тут поделать, – ответил ротмистр.

При знакомых звуках священного имени сердце синьора Капелло не выдержало. Он бросился к чемодану и закрыл собой прекрасную и недостижимую, рыдая в голос и орошая слезами любимый образ, чьи открытки скупал во всех городах Европы.

Горе синьора Капелло было столь глубоким и искренним, что Горленко распорядился в вокзальном буфете накупить всякой закуски. И даже выдал под это личные деньги. Кокушкин побежал исполнять с большим рвением. Теперь и ему стало жаль глупого влюбленного.

А после ротмистр лично напоил мальчишку чаем и заставил съесть все, что было принесено из буфета. Капелло набросился с такой жадностью, будто не ел три дня. Что было недалеко от правды.

Он еще долго не мог поверить внезапному счастью: страшные русские военные не ограбили его, а накормили, напоили и даже проводили в гостиницу, стоявшую недалеко от вокзала. И, кажется, сунули в карман русские купюры. Чего не случалось с ним ни в одном городе Европы, по которым он слонялся за своей звездой. Что за чудесные и странные эти русские военные! Или они тоже поклонники Кавальери?!

Есть люди, каких судьба одарила счастливым даром: они всегда оказываются в нужном месте и в нужное время. Эти счастливчики выигрывают в лотерею, получают наследство, находят старинный клад за печной задвижкой или покупают билет на первый трансатлантический рейс «Титаника». Ванзаров тоже обладал некоторым даром: он вечно попадал туда и тогда, где его никто не ждал. И лучше бы его там вовсе не было.

Вместо того чтобы выйти туда, откуда вошел, то есть через зал, Ванзаров пошел со сцены за кулисы и оказался в актерском коридоре. Как раз в тот ненужный момент, когда Вронский с перекошенным лицом что-то энергично рассказывал даме в красном платье. Заметив Ванзарова, он вздрогнул, бросил быструю фразу, указывая кивком головы на него, и натуральным образом сбежал.

Дама же развернулась к Ванзарову. Уперла руки в боки и посмотрела исподлобья, как тореро смотрит на быка. Дама была красива резкой, жаркой, кричащей, южной красотой цыганки в самом соку. Загорелая кожа спорила с цветом платья и угольно-черными волосами, а пронзительные глазки, с цыганским огоньком, прожгли дырку во лбу Ванзарова. Он, привыкший смотреть в глаза мертвым, не отвел взгляд. Чем вызвал у дамы интерес. Как видно, она считала, что любой мужчина тут же должен упасть к ее ногам. Не на того нарвалась, знаете ли…

И она поманила его пальчиком, украшенным перстнем с рубином.

Вообще в России полицию не принято подзывать пальчиком. А сыскную в особенности. Иностранка, как определил Ванзаров, не знает всех тонкостей русской жизни. И он подошел. Ему протянули для поцелуя руку, чуть более полную, чтобы считаться изящной. Зато беспощадно украшенную кольцами. Ванзаров счел, что простого поклона будет достаточно. Чем позабавил иностранку.

– Что вы здесь делаете? – спросила она по-французски, с грубым, каркающим акцентом, что выдавало в ней испанку. У немок не бывает такой загорелой кожи.

– В России не принято задавать вопросы полиции. Это полиция задает вопросы, – исправил Ванзаров ошибку женщины.