Селим Ялкут - Скверное дело

— Не доводилось. — Скромно отвечал Валабуев. — А второй кто? В черной шапочке.

— Академик Борисов Владимир Алексеевич. Основатель нашего музея. Продолжатель дела Федора Ивановича.

— Смотри, как бородку подстриг. Клинышком. Старинная наука.

— Товарищ Сталин так не считал.

— Кто, извините?

— Сталин. Иосиф Виссарионович. Вызвал Владимира Алексеевича из ссылки, тот преподавал историю в Томском университете, и распорядился обновить исследования по истории Византии. При своей личной поддержке. Тогда и нас организовали. А было это в 1943 году.

— Во время войны?

— Вот именно. Потому, никакая она не старинная. Турки цацкались с нейтралитетом. Выжидали, кто кого. Только бы рыпнулись, мы бы им хвост защемили, припомнили и Константинополь, и проливы.

— Ого, игра шла. А я и не знал. Тут, оказывается, серьезная политика. Что же это вы? Нужно уважить товарища Генералиссимуса. По справедливости.

— Не положено в государственном учреждении. А разрешат, вывесим. Вот этот журнал. Как видите, никаких записей. С мая месяца.

— А разрешение вы должны давать?

— Нет. Он сам.

— Непорядок. Потому и слал под номерами. А какой результат, не знаете?

— Я вам сказал, под номерами.

— Алексей Григорьевич, разве я не понимаю. Под номерами. А вы все равно возьмите. Номер X в сравнении с номером У.

— Не совпадают.

— Что не совпадают?

— Номер X с номером У.

— Вот видите. А что это нам дает?

— Ничего.

— Ничего — это тоже ответ. Пусть полежат… Кстати, был у вас этот Картошкин? Недавно только ушел? Что вы ему такое рассказывали, если не секрет?

— Про конференцию. Историю вопроса, если хотите.

— Так, может, вы и меня просветите. В общих чертах.

— Вот именно, в общих. Мы ведь многими проблемами занимаемся. А тут сошлось на Византии. Мы участвуем по программе ЮНЕСКО. Раскопки ведутся в Турции, в Греции, в Балканских странах. У нас ценные архивы сохранились. На раскопки приглашают регулярно. Грант дали. Так что интересы совпадают. И научные, и материальные.

— И что вы там накопали?

— С Константина все началось и на Константине закончилось. Спустя тысячу лет с хвостиком. Первый Константин — христианский император. Под влиянием своей матери Елены принял христианство. Лег спать, ему крест приснился. Проснулся, встал, и, осененный этим видением, победил.

— Нам бы так. А то снится, черт знает что. Знаете что, давайте с конца, иначе мы в это тысячелетие не скоро уложимся.

— То, что Константинополь взяли турки в 1453 году, вы, наверно, знаете. При этом погиб последний византийский император Константин XI Палеолог. Погиб с оружием в руках, защищая город. Редкий для нашего времени случай. Не сбежал, хоть ему предлагали. Съехал бы себе за границу, деньги в Венецию заранее перевел, там ведь уже банки были, чем не Швейцария с Кипром и Америкой, да и жил спокойно. Шансов на победу практически не было. Всего их было семь тысяч — защитников города. Пять — самих византийцев, и около двух тысяч прислали Генуя и Венеция. Притом, те были не в ладах друг с другом. А генуэзцы, которые по соседству с Константинополем жили в Гелате, через залив Золотой Рог, те вообще, туркам подыгрывали. У турок только регулярного войска было за двести тысяч. Ну и всех прочих, желающих поживиться, столько же. Вот и считайте. Правда, стены у города высокие, и дрались люди замечательно. На море и на суше. Притом, что у турок была сильная артиллерия, которая палила непрерывно. Чего только они не делали: и подкопы под стены вели, и флот по суше перетащили в залив Золотой Рог, чтобы сжать кольцо блокады. Два месяца осада шла, несколько штурмов выдержали. Все призывы султана к сдаче города отклонили, а султан (Мехмед II) обещал сохранность жизни и имущества. Не сдались. И судьба решающего штурма висела на волоске. Запаниковали генуэзцы, когда ранили их командира Джустиниано. Но и тогда положение можно было спасти. Окончательно решила дело трагическая случайность. Стены длинные, защищать почти некому. Калитку в стене забыли закрыть, через которую византийцы делали вылазки. Турки случайно ее обнаружили, проникли в город и зашли с тыла. Константин с верными людьми бился до последнего. Его тело среди горы трупов опознали по сапогам с императорскими вензелями.

— Достойная смерть.

— Это точно. Мехмед, когда взял город, увидел золото и прочее добро, поразился, как же так с такими деньгами и не устояли.

— Всюду крайности. — Вздохнул Валабуев. — У нас в мирное время страну ободрали, как липку, а там в войну не смогли воспользоваться.