Селим Ялкут - Скверное дело

Несколько месяцев они не виделись. Иван Михайлович болел, Плахов ездил по экспедициям (у археологов лето — горячий сезон). Встретились они на похоронах Кульбитина. Иван Михайлович не преминул заглянуть Плахову в глаза. Он вообще умел говорить глазами, что случается не часто. И взглядом напомнил Плахову об обязательстве, беречь дочь. Как то так вышло, что Плахов это обязательство взял.

Встретились они в тот же день после разговора со следователем, Балабуев, кстати, заметил, что Плахов торопится. Женские лица подвержены переживаниям сильнее мужских, и Машино лицо годилось для примера. Была она в темных очках, волосы убраны под косынку. — Не знала, как одеться. Дождь мог быть. Вполне. Погода в сентябре переменчива. Но пока уселись на скамейку.

— Как там у Павла Николаевича? — Маша спросила. Плахов побывал на поминках. Хоть какие поминки по безвинно и непонятно кем и за что убитому. Потрясенная жена, родственники, несколько незнакомых людей и их отдел — Света с Наташей, и он — Плахов. Иностранцев решили не звать, не отвечали они нашим традициям. Знак вопроса витал. Свои поймут, а эти… Впрочем, не будем впадать в грустный тон, печаль не терпит пустых разговоров. Маша, конечно, не пошла. Объяснила, из-за отца. Приболел. Хоть он, возможно, и был бы к месту. А вот одинокая женщина… кто такая… кем приходится… В общем, не пошла.

— Но ведь вы с Пашей друзья. Близкие люди. — Плахов пытался уточнить степень близости и боялся ответа.

— Ах, оставьте. Думаете, я могла завести роман с женатым человеком? — Если она и глянула на Плахова (а ему показалось), то непонятно как из-под темных очков. Но даже если показалось, уже немало.

— Павел Николаевич нашел с папой общий язык. Папа старинными рукописями интересуется. А Паша мог показать знатокам, копии, конечно. Вот они вдвоем изучали.

— Много?

— Что много?

— Ну, часто изучали?

— Много. Последнее время особенно.

— А я и не знал. — Плахов казался раздосадованным. — Почему Иван Михайлович ко мне не обратился?

— Папа к вам лучше относится. Вы еще только приглядывались, а Паша ко мне сразу подошел. Попросил с отцом познакомить, когда узнал, что он Византией интересуется. Отсюда и общий интерес. А вы мне нравились больше. — И снова глянула на Плахова, и руку неожиданно положила, свою в тонкой перчатке на его, чувствительную к такому прикосновению. Внутри что-то такое отозвалось, и уже не стихало. — Потому я на все ваши лекции ходила, а не на Пашины. Он, кстати, обижался…

Плахов чувствовал себя польщенным. Много ли влюбленному нужно. Но задеты были интересы науки, а здесь он был точным. — Значит, у Павла были общие дела с Иваном Михайловичем? А я и не знал.

— Папа занимался рукописями. А Павел слово взял, что ни одна душа про их совместный интерес не узнает. И меня просили не разглашать. Что я могла?.. Но теперь… И мне легче, что рассказала. А то ведь нехорошо. Правда? — Заглядывала Маша в глаза Плахову. Совсем близко оказались эти глаза.

— Нехорошо. — Подтвердил Плахов, теряя голос. — А какой интерес в этих рукописях?

— Папа считает, род наш оттуда идет. И хотел найти подтверждение.

— И Павла Николаевича посвятил?

— Да, Павел был в курсе. Поэтому и слово взял. Вас опасался, боялся, что тему перехватите. Он вам, представьте, завидовал.

— Мне? В чем?

— Считал, что вы ярче, талантливее. А Павел — кто? Завхоз. С бумажками возился.

— На завхозах мир держится.

— Вы, прямо, как папа. Паша зайдет, они сядут на кухне чай пить, рукописи эти разложат, меня в комнату отправят… сколько я не просилась… ни о чем, вроде бы, всерьез не разговаривают. Мне, значит, сюрприз хотят сделать. А папа потом таблетки пьет.

— Что за сюрприз?

— Выставку специальную готовили. Вы, как будто, не знаете…

— В общих чертах. Павел говорил. Была у него идея. Я экспонаты из фонда хранения разрешил выдать.

— Вот видите. А я скульптору позировала.

— Вы? А это как же? — Плахов казался растерянным.

— Потому что к Византии имеем отношение. Папа мне всегда говорил…

— Так может… не поделили они чего-нибудь?

— Не может. Как вам такое в голову пришло?

— Со следователями общаюсь, вот и пришло. Ну, это я в шутку.

— Даже в шутку. Странная история какая-то. Знаешь, хватит об этом.

Маша перешла на ты и уже совсем неожиданно добавила. — Что это мы, как юные влюбленные? Может быть, пригласишь куда-нибудь даму?

И Плахов с восторгом согласился.

Темнеет сейчас рано. Вечерняя темень сырая, все еще теплая и как бы живая. Насыщенного влагой воздуха касаешься щекой. Включать освещение стали реже и меньше, люди, пробегающие сквозь подслеповатую серебрящуюся мглу, кажутся тенями. Ожившими тенями, потому что голоса отчетливо слышны, переговариваются и торопятся куда-то. Ясно, что домой. Милиция прибыла быстро, проходили вдвоем неподалеку и немедленно повернули за угол. Человек сидел, привалившись к стене, разбросав ноги. Голова свесилась на грудь, лица не видно. Пьян? Патрульный окликнул и пошевелил ногу сидящего носком туфли. Здесь и дальше многоточиями выделены смысловые слова-связки, при помощи которых милиция облегчает себе выполнение служебных обязанностей.