Валерия Вербинина - Парк Горького [litres]

– Она упоминала, кто помог ей избежать расстрела? Ну же, Михаил Филиппович. В жизни не поверю, что вы с ней об этом не говорили…

– Она не… – Кадык Лучина дернулся. – Ей не нравилось говорить об этом. Я только знаю, что вместо нее расстреляли другую… какую-то женщину из тюремной больницы.

– Да? И как же так вышло, что та женщина не сопротивлялась, не назвала свое настоящее имя?

– Я не очень понял, но, кажется, она была в беспамятстве… Она не понимала, что происходит.

Опалину захотелось закурить. Вот, значит, как Марья Груздева уходила от смерти – вольно или невольно подставляя вместо себя другого человека, и в случае с расстрелом, и в случае с парком Горького, где вместо нее убили студентку Левашову.

– А где Марья жила после того, как ее официально расстреляли?

– Я так понял, что за границей. Но ей там не нравилось.

– Почему?

– Она не говорила. По-моему, ей просто было… скучно.

Ну да, ну да, конечно. Тут ты – лихая налетчица Манька Балалайка, роковая женщина, а там… на что она могла там рассчитывать? В преступном мире чужаков не любят – даже если эти чужаки прежде хорошо зарекомендовали себя в другой стране.

– Ей казалось, что ее обманули, – продолжал Лучин. – Она придумала целый план, как выслеживать крупную добычу, раз в год проворачивать дело… без свидетелей… и бесследно исчезать…

Насторожившись, Опалин стал задавать уточняющие вопросы. Кого выслеживать? Почему без свидетелей? А куда девать награбленное? И по мере того как Лучин приводил все новые и новые детали, у Ивана крепло впечатление, что два дела, которые он расследует – убийство в парке Горького и убийство на Пречистенке – связаны между собой. Как, впрочем, раньше утверждал Яша, даже не имея достаточных доказательств…

Когда тот позвонил снова, Опалин похвалил его, объяснив, что его версия оказалась совершенно правильной, и спросил, какие новости.

– Свидетельница не опознала Дмитрия Пушкина, – сообщил Яша, – зато на Большой Пироговской мы нашли еще одного. Его зовут Дмитрий Калинин, фамилия, как видите, вполне звучная…

– Добываете у него дома фотографию, предъявляете свидетельнице, – сказал Опалин. – Действуйте!

Яша перезвонил через пять минут.

– Иван Григорьевич! Свидетельница опознала фото Калинина! Это он был в парке!

– Так быстро?

– Ну так Юра попросил сестру приехать… Она с нами тут, на Большой Пироговской.

– Я же просил не вмешивать ее напрямую! – вспылил Опалин. – Это опасные люди… Где Калинин сейчас?

– Неизвестно. Мать уверяет, что ушел.

– Соседей по коммуналке опросили?

– Соседей нет, у него отдельная квартира.

– Кто там живет, кроме него и матери? Отец? Братья, сестры? Домработница имеется?

– Нет, они живут вдвоем с матерью. Она не работает, он числится сотрудником журнала «Наши достижения»…

Опалину всегда казалось, что у судьбы странное чувство юмора, но бандит, который служит в «Наших достижениях», ошеломил даже его. Этот журнал под редакцией Горького выходил тиражом в 40 тысяч и предъявлял миру, если можно так выразиться, исключительно парадную сторону советского государства. Помимо всего прочего, сцепиться с «Нашими достижениями» из-за их сотрудника было ничуть не лучше, чем настроить против себя товарищей из «Правды».

– Я говорю «числится», – трещал меж тем Яша, – потому что, когда мы позвонили в журнал, чтобы навести о Калинине справки, выяснилось, что он уже давно там не работает… Так, изредка пишет какие-то заметочки, которые никто не ставит в номер…

– А удостоверение у него осталось? – каким-то странным голосом спросил Опалин.

Яша немного удивился, но ответил, что удостоверение есть и что мать недавно его видела.

– С удостоверением он мог передвигаться по всему СССР, без помех заселяться в лучшие гостиницы и задавать сколько угодно вопросов, – сказал Иван. – Это объясняет, почему банда действовала так широко… Нам нужен ордер на обыск и арест. Ждите меня на месте, если Калинин появится – задержите его.

Он повесил трубку, потом снял ее снова, чтобы вызвать конвойных.

– Имя Дмитрий Калинин вам что-нибудь говорит? – спросил Опалин напоследок у Лучина.

– Я слышал только о Калинине, который глава ЦИКа, – пробормотал тот, пожимая плечами. – Но его, как и меня, Михаилом зовут…

Конвойные увели Лучина, а Опалин отправился за ордерами.

О том, что произошло на Большой Пироговской, Иван позже вспоминать не любил, потому что мать Дмитрия Калинина устроила им форменный ад. Эта нестарая еще женщина, на вид ничем не примечательная, была, очевидно, ради своего сына готова на все, а появление сотрудников угрозыска и их расспросы она однозначно трактовала как угрозу своему ненаглядному Митеньке. Она лгала, сыпала оскорблениями, театрально падала в обморок, порывалась разбить камеру Спиридонова, угрожала звонить Горькому, писать наверх, кричала на весь дом, что ее убивают, и в следующую же минуту пыталась валяться в ногах у Казачинского, которого из-за новой формы и бравого вида ошибочно приняла за главного. Когда сотрудники угрозыска стали обыскивать комнату Дмитрия, она набросилась на них с кулаками, а нарвавшись на отпор, повалилась на диван и стала кричать, что умирает. Управдом и дворник, позванные в качестве понятых, стояли и в остолбенении созерцали разворачивающуюся перед ними драму. Ничего подобного они не ожидали, потому что Калинины слыли примерными жильцами, которые никогда…