Вадим Деружинский - Чёрная лента

Положив трубку, Алесь вздохнул и нахмурил брови. Взглянул на часы — стрелка ушла за 4 часа, скоро рассвет.

Он спустился на первый этаж. И обомлел. Стул был теперь пустой — без мертвой пани Франтишки. И ее книжка-детектив исчезла, словно и не было. Только что тут сидела мертвая женщина — и пропала.

Протер свои глаза, потом обошел вокруг того места, где сидел пропавший труп.

«Уж не сошел ли я с ума?», — подумалось ему. Снова все осмотрел — и снова захотелось ущипнуть себя за ухо.

Он вышел из дома и остановился в растерянности на пороге.

«Я ничего не понимаю», — он вроде бы этого не говорил — готов был поклясться, но услышал эти слова. Словно сказал кто-то другой, но его голосом. Реальное и нереальное смешались в кучу и кашу, кучу-кашу, и он снова подумал, что все это ему снится. И что надо меньше пить…

«Я сейчас проснусь», — решил он. И внутренне напрягся — ожидая возвращения в явь. Но сон, как пришлось признать, был упрям и не оставлял Алеся. Перед ним в темноте все так же моросил тот же самый унылый дождь, веяло той же самой сыростью и холодом. И, кроме того, снова померещился перед глазами Ленин, не ко сну будь помянутый, который подмигивал из своего стеклянного гроба.

«Ничего, разберемся», — подбодрил он себя, решительно шагнув в темноту ночи.

Улица Музейная, 18. Здесь в квартире на втором этаже жил друг Минича адвокат Люциан Зелинский.

Алесь вошел в темный подъезд и снял шляпу, стряхивая с нее дождевые капли. И тут же заметил в сумраке, рядом с лестницей, чью-то фигуру, которая явно пряталась. Без всяких раздумий журналист выхватил свой револьвер и, цепко схватив незнакомца за ворот, приставил ему ствол ко лбу:

— Что вам от меня надо? Зачем вы за мной следите? Выкладывай, а то пристрелю!

Пойманный затрясся от страха. Он не производил впечатления опасного субъекта, да к тому же от него воняло, как от мокрой собаки, проведшей ночь в мусорной яме. Алесь брезгливо поморщился и, таща за руку, выволок незнакомца к подъездной двери, где смог рассмотреть его лицо.

Теперь он его узнал. Это был местный бездомный дурачок, которого звали то Янушом, то Яном. Он часто видел его в этом районе города, а пару раз даже давал ему денег. Видимо, бездомный прятался в подъезде от непогоды.

— Добрый пан, не убивайте меня! — захныкал бродяга. — Вы мне рукав оторвали, добрый пан…

Минич заметил, что в самом деле оторвал рукав у дырявого пальто, которое служило бездомному одеждой на все сезоны года.

— Ладно, не скули, — сказал он, успокаиваясь и пряча оружие в кобуру.

Действительно, некрасиво как-то вышло. Накинулся, как в припадке, на попрошайку, порвал ему одежду. И вообще чуть не пристрелил…

— В чем же я теперь ходить буду? — продолжал горевать и хныкать бездомный над своим оторванным рукавом пальто.

— На, держи! — Алесь снял свой серый плащ и бросил его Янушу-Яну. — А свое тряпье выброси.

— Дзякуй вам вяликий, добрый пан! — просиял бродяга. — Да храни вас Матерь Божья!

Когда журналист стал подминаться по лестнице, вслед ему донеслось слезливо:

— А даст ли добрый пан мне пару грошей на хлеб?

— Там в правом кармане плаща десять злотых, — ответил Минич, не обернувшись.

Дверь открыл адвокат Зелинский. Поверх ночной пижамы был надет домашний халат, на ногах тапочки. А лицо заспанное и унылое, но когда он рассмотрел на пороге журналиста — взъерошенного и с безумно горящими глазами, то вмиг оживился.

— Видать у вас, пан Алесь, действительно что-то стряслось, — заметил он. — Ну, проходите, проходите…

— Вы позвали полицию? — спросил Минич, снимая мокрую шляпу.

— Конечно, нет, — ответил адвокат, проводя гостя в комнату, освещенную неярким светом абажура. — Где вы ночью найдете полицейских? Но, к счастью, как раз надо мной, этажом выше, живет полицейский. Правда, в отставке… Это пан Стефан Лазаревич, мой хороший сосед, мы с ним частенько играем в шахматы. Пришлось поднять его среди ночи к вашему приходу. Уж очень вы меня напугали. Знакомьтесь…

Из кресла навстречу журналисту поднялся сосед Люциана Зелинского — пожилой полноватый человек с колким и скептическим взглядом. На нем тоже был домашний халат, а лицо выражало одновременно и любопытство, и досаду за прерванный сон. Алесь пожал ему руку.

— А где ваш плащ? — спросил Зелинский. — Шляпа мокрая от дождя, а костюм сухой…

— Я тут чуть не убил одного человека в вашем подъезде, — с неохотой признался Алесь. — Не знаю, как получилось, но чуть его не пристрелил. Пришлось отдать ему мой плащ…