Аполлинарий Колдунов - Телохранитель [СИ]

— Как поступить, — спросил Сергеев, отправляясь на задание, — если представиться удобный случай убить Володарского?

— В таком случае надо действовать, — ответил Семенов.

Как обычно в четверть десятого утра шофер гаража № 6 Гуго Юргенс подал «Бенц» к подъезду гостиницы «Астория» на Большой Морской улице, где жили ответственные работники Петроградских партийных и советских учреждений. Володарский вышел из подъезда и сказал:

— Товарищ Гуго, сначала надо съездить в редакцию «Красной газеты».

Шофер согласно кинул головой. Доехали быстро, до Галерной, где располагалась редакция, было недалеко. Там Володарский провел примерно полчаса, и поехали в Смольный. Там Моисей Маркович пообедал в столовой. Потом отправились на Васильевский остров, в трамвайный парк, оттуда — на Средний проспект в районный Совет и снова в Смольный. Оттуда — на Николаевский вокзал, где проходил митинг. Страсти здесь бурлили во всю. После Володарского на трибуну один за другим поднимались железнодорожники. Какие-то явно подставные лица кричали: голодаем, жрать нечего, детишки пухнут от голода! Володарский успокаивал людей. Снова и снова объяснял, в чем загвоздка с хлебом. Слушать его не хотели. Было ясно, что от дальнейших разговоров проку не будет. Рабочие требовали, чтобы на митинг немедленно приехал председатель Петроградского Совета Зиновьев. Володарский пообещал. Пошел было к машине, но его не пропустили. Подоспел большевик-железнодорожник и вывел к машине черным ходом.

— Ни в коем случае Зиновьеву здесь выступать нельзя, — проговорил озабоченный Володарский.

— И то правда, — согласился шофер. — Осатанел народ.

— Зиновьева надо предупредить. Давай в Смольный…

В секретариате сказали, что Зиновьев на Обуховском заводе.

— Придется и мне туда ехать, — ответил Володарский.

По дороге заехали в Невский районный Совет. Там Володарский встретил Луначарского.

— Вы с Обуховского, Анатолий Васильевич? — спросил Володарский. — Нет ли там Зиновьева?

— Григорий Евсеевич сейчас выступает. Но торопитесь, можете не застать.

Луначарский уехал. Следом вышел Володарский и Зорина, работник Совета.

Машина рванулась вперед, но через несколько минут замедлила ход и остановилась.

— Вот незадача — кончился бензин, — обескуражено сказал шофер.

— О чем вы раньше думали? — сердито сказал Володарский. Шофер начал оправдываться: рассчитывал, что горючего хватит на целый день…

— Ладно, стой тут. Я пойду позвоню на Обуховский и в гараж, чтобы прислали горючее…

— Моисей Маркович! Я попробую зайти в этот домик. Кажется там какое-то учреждение. От них и позвоню. — Зорина быстро пошла в сторону домика. И тут услышала выстрелы.

В Прямом переулке, в доме № 13, квартировал некий обыватель с диковатой фамилией Пещеров. От нечего делать, с полудни баловался чайком. Чай у него был настоящий, дореволюционный, и к нему вишневое, без косточек, варенье, сдобные лепешки, испеченные соседкой. Павел Михайлович вдовствовал, а Мария Ивановна имела на него виды. Продукты же Пешеров добывал у спекулянтов в обмен на золотишко, которым запасся, когда сдуру (не иначе бес попутал) примкнул к банде анархистов. Страшновато было, зато выгодно. Анархистов прихлопнули. Пешеров уцелел. Прикинулся в ВЧК дурачком, подержали двое суток и выпустили.

Жил Пешеров в страхе. На всякий стук вздрагивал. Людей в дом не впускал. Хранил золотишко в старом валенке, завернутым в домотканые портянки. И частенько поглядывал в окошко — не отираются ли поблизости налетчики? Вдруг кто-нибудь из прежних собутыльников явится? Смотрел, смотрел и дождался: с полудня у часовни торчал парень, похоже, мастеровой. На вид — беззаботный простак. А может чекист? Нет, не похож, и чего чекисту тут болтаться? Не иначе ворюга, жулик, напарника дожидается…

Солнце припекало, тень от часовенки перемещалась, следом переходил и Сергеев. Скучно. «Ждать да догонять — самое муторное дело, размышлял он. — Если меня сцапают чекисты — финтить не стану. Гордо назову себя социалистом-революционером. Хотя Семенов почему-то делать этого не советовал. Террорист-одиночка. Сильная личность. За что боролся? За попранные идеи народовластия. И я не одинок. Греметь и греметь выстрелам в Петрограде. До тех пор, пока вы, большевики, не выкинете белый флаг!».

Хотелось пить. «Зря колбасы наелся, — подумал Сергеев, — она из конины и перепеченная сильно. В доме напротив окошко открылось. Самовар на столе поставили. Не чаю бы, а квасу стакан осушить. Может пойти, попросить хоть воды? Нет, оставить пост ни на минуту нельзя. Кажется, автомобиль гудит. Точно!».