Владимир Калашников - Лига выдающихся декадентов

— Шанс есть, — согласился Вольский. И тут же прибавил: — Крошечный.

Карточка была новенькой, незатёртой, хрупкие уголки не успели замяться от пребывания в женской сумочке. Чёткими буквами по верху протягивалась надпись: «Никола Водник и сыновья». На полноцветной миньятюре бледный господин, выпадая из прогулочного ялика, вяло цеплялся за болтающийся на леере спасательный круг. Усы бледного господина создавали впечатление цельной твёрдости, и, казалось, надобность в чудесной пробке отпадёт, если терпящий бедствие вопьётся их лекальным изгибом в планшир. Невозмутимая дама, привстав со скамеечки, протягивала пропадающему другу зонтик. Сюрреализму картинке добавляло наличие у дамы второго зонтика, такого же невесомого и кружевного, которым она защищалась от налетевшего шквала.

— Украшает Минцлова комнаты на свой вкус. — Вольский поймал удивлённый взор Василия Васильевича и добавил: — Не обратили внимания? В той квартирке спасательный круг на обоях висел.

— Это становится интригующим, — промолвил Розанов.

Не теряя времени, они взяли пролётку и помчались туда, куда приглашала покупателей строчка на оборотной стороне карточки. В лавочной витрине их взорам предстало изображение инцидента на водах в натуральном размере.

В просторном помещении разливался сладковатый травяной дух.

Навстречу из-за прилавка встал человек, чуть более самоуверенный, чем наёмный приказчик, — очевидно, сам Водник.

— Чем могу-с?..

— Уважаемый, будьте так добры… — Василий Васильевич закашлялся. — Для Анны Рудольфовны… Минцловой!.. — шепнул он. — То же самое и по тому же адресу. Срочно!

Не двигаясь с места и прикусывая пенковую трубочку на каждом слове, хозяин уточнил:

— Опять на размер больше? Так скоро?

Василий Васильевич не понял, шутка прозвучала или отзвук суровой жизненной правды, и на всякий случай улыбнулся, но с нажимом повторил:

— Всё точно как в прошлом заказе.

— Как назло подготовил очередной номер.

— Впрочем, давайте.

— Нужно проверить ход питающего клапана, уплотнители обжать, резьбу потуже затянуть. Может быть, назавтра за заказом придёте-с?

— А если ночью — наводнение? — вырвалось у Вольского. — А у Анны Рудольфовны нет запасного комплекта!

Водник перевёл на него ленивый взгляд:

— Во-первых, как это нет? Я же собственноручно… Во-вторых, вы нездешний?

— Какое это имеет значение? — рассердился меньшевик.

Хозяин пожал плечами.

— Идите к своим клапанам, мы подождём, — бросил со злостью Вольский.

— Секундочку.

Карманные часы Василия Васильевича насчитали их шестьсот или около того, прежде чем лавочник вынес из подсобки объёмную кардонку. На локте у Водника болтался увесистый баллончик в сетчатой оплётке, к которой была приспособлена портупея великанского обхвата. Тонкая трубочка извивалась от патрубка на маковке баллона в недра кардонки.

— Вся система наполняется сжатым воздухом за десять секунд, — с гордостью поведал Никола Водник. — Великолепное изделие. Первосортный каучук-с. Бразильянский, из самого Манауса. Баллон — кованый алюминий. Извольте-с: сорок пять рублей двадцать две копейки-с.

Розанов крякнул, но — делать нечего — заплатил.

— Со своим носильщиком? — спросил Водник, нагло вылупившись на потёртый пиджак Вольского, на шпажный футляр в больших руках.

Меньшевик издал неясный угрожающий звук, и лавочник тявкнул кротко что-то извинительное и, рассыпав обворожающие улыбки, скрылся за занавеской.

Носильщик — по всей видимости, один из «сыновей», — рысью доставил груз к одному в шеренге доходных домов на набережной. Остановился перед неприметной дверкой.

Василий Васильевич вложил двугривенный в ладонь младшего Водника:

— На!.. Дуй отсюда.

Уверенно застучал.

— Коля, предоставляю действовать вам, — прошептал на ухо.

Бывший подпольщик зверски осклабился и утяжелил руку свинчаткой. Скрючился у стены.

Из-за двери донёсся хриплый голос:

— Чего надо?

— Поплавки на замену, — визгливо крикнул Розанов. — У давешнего комплекта — клапана сифонят. Водник новый прислал.

Внутри загремели ключами.

Рельефный кулак бывшего подпольщика ухнул в воздухе. Привратник завалился в комнату.

— Коля! — вырвалось у Розанова. — Убивать-то зачем!

— Я костяшками, мягонько, — ухмыльнулся Вольский. — Очухается.

Плечом вперёд меньшевик нырнул в дверной проём, застыл за порогом в боксёрской стойке, оглядывая помещение. Ящеркой Розанов проскользнул следом, сгрузил вынужденную покупку на пол и притворил дверь. Углядел на подоконнике кипу старых газет и прикрыл бесчувственное тело номером «Торгово-промышленной».