Эндрю Уилсон - Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

– Он вроде бы пошел в номер – наверняка чтобы записать все «для потомков». – Она так похоже изобразила напыщенность Винниата, что я улыбнулась.

– А как вы познакомились с Винниатами?

– С Говардом и Дейзи? Да как-то разговорились в первый же день на «Джелрии». Я уверена, за его высокомерной позой скрывается нечто отнюдь не такое безобидное. Бывают подобные люди – в глубине души совсем не такие, какими кажутся. Вы согласны? – Она опять пристально воззрилась на меня, словно пытаясь просверлить меня насквозь, проникнуть в мой мозг.

– Да, я согласна, бывают.

– А в вас есть что-нибудь скрытое от посторонних глаз?

– Я убеждена, что в каждом есть, – ответила я, откинув упавшую на глаза прядь волос. – Мы были бы смертельно скучны, если бы исчерпывались тем, что лежит на поверхности.

– Так что вы скрываете?

Я замялась.

– Ну полно, миссис Кристи. Вам ведь известно все обо мне и Гае после той сцены – а точнее, сцен, которые я закатывала на «Джелрии». Так что теперь ваша очередь раскрыть карты. В частности, с какой целью вы приехали сюда? Мы с Гаем поспорили на этот счет. Признавайтесь.

– Ну, как вы знаете, я пережила в конце прошлого года неприятный период.

– Да-да. Так что же с вами произошло? Откровенно говоря, все это выглядело очень странно. Я не верила, что у вас был приступ амнезии, как писали в газетах. Это чушь.

– Да, газеты печатали уйму чепухи, но это как раз было правдой. Врачи считали, что приступ спровоцировала смерть моей матери, и мой творческий застой, и то, что… что…

– Что ваш распутный муж изменял вам. Это была, кажется, его секретарша?

– Не совсем…

– Но если вы потеряли память, то непонятно, как вам удалось тогда проделать все эти вещи. К примеру, в Харрогейте вы…

Она зашла уже слишком далеко. Надо было остановить этот допрос.

– Боюсь, я не могу ответить вам. Врачи запретили мне вспоминать это. Так что прошу прощения.

– Не хотите говорить об этом? Я понимаю вас, очень хорошо понимаю. – Помолчав, Хелен достала небольшой портсигар, инкрустированный перламутром, зажгла сигарету, затянулась и выпустила струю дыма в моем направлении. – Ну, мне пора отправляться на боковую. Завтра предстоит сделать очень многое в студии. – Она взяла украшенную редкими камнями сумочку и встала, но, прежде чем подойти к Гаю, добавила: – Винниат сказал, что видел вас сегодня на берегу с неким белокурым джентльменом, который тоже был на борту «Джелрии». Романтическое знакомство на океанском лайнере?

– Нет-нет, это совсем не то, что вы думаете.

– Не беспокойтесь, я не выдам ваш секрет. Не мне судить и рядить об этом, как вы понимаете.

Хелен взяла Тревельяна под руку и, собираясь покинуть ресторан с ним и профессором Уилбором, обернулась ко мне с торжествующей улыбкой. Как она, по-видимому, считала, ей удалось добыть информацию, которая позволяла думать, что мы с ней одного поля ягоды и что наши желания, потребности и грехи совпадают.

– Любовь превращает всех нас в преступников, – прошептала она на прощание и послала мне загадочную улыбку сфинкса.

Я проснулась, чувствуя себя такой же сбитой с толку, какой была на «Джелрии», и вдобавок нетвердо стоящей на ногах, как во время качки, – правда, не в физическом смысле, а в моральном. Словно какая-то посторонняя сила играла со мной, опрокидывая мои умственные построения. Приходилось пересматривать все, что я считала окончательно установленным фактом.

Слова профессора Уилбора заставили меня вновь усомниться в Дэвисоне. Знал ли он, что Грин и Мэйби были братьями? По идее, не мог не знать, раз был так близок с Грином. Но почему тогда не сказал мне? Что он хотел скрыть? Уилбор нервничал из-за того, что рассказал мне историю братьев. Но чего или кого он боялся? Может быть, Гренвилла? Может быть, он как-то зависел от специалиста по черной магии? Любопытно, между прочим, что Уилбор ни разу не упомянул Гренвилла в разговоре. А Винниат? Что он видел и что ему было известно о моих отношениях с человеком, которого я, по его мнению, впервые встретила на пароходе? Мог ли он знать, кто такой Дэвисон и с какой целью мы прибыли на Тенерифе? А Хелен Харт? Она что-то подозревала, но наблюдения Винниата, как я надеялась, сбили ее со следа.

Горничная принесла утренний чай. За чаем я раздумывала над словами, брошенными Хелен напоследок. Я думаю, она была в значительной степени права. Любовь может превратить человека в преступника, а может и свести с ума. Я думала о реакции Вайолет на известие о болезни Эдмунда, об угрозе покончить с собой, если ей не дадут выйти за него. Я вспомнила Джину Тревельян перед прыжком в воду и сцены, которые поначалу устраивали Хелен Харт и Гай Тревельян, пока не справились с потрясением, горем и чувством вины в связи с гибелью Джины. Пришел мне на ум и Дэвисон, с грустью вспоминавший друга. Я подумала даже и о своих чувствах к Арчи, с которым собиралась прожить до самой смерти.