Артур Таболов - Кэш

И тут возникла Раиса. У неё была своя комната в четырехкомнатной квартире на Ленинградском проспекте, в которую никто не входил без стука. Она даже не запирала её, когда приходил Олег, что его слегка напрягало. Но гораздо важнее было другое: Раиса была единственной дочерью профсоюзного деятеля союзного уровня, что-то вроде зампреда ВЦСПС. Это была совсем другая жизнь, безбедная, с домработницей, продуктовые заказы привозил шофер отца из распределителя на улице Грановского. Олег понял, что другого такого случая может не быть, и сделал Раисе предложение.

Он рассчитывал, что тесть устроит молодоженам путевку куда-нибудь в Крым. Но вышло иначе. Однажды тесть призвал его в свой солидный домашний кабинет, с антикварным секретером и картинами на стенах, пейзажами старых русских художников, усадил на павловское канапе и обрисовал его перспективы:

— Парень ты обстоятельный, но цена твоя сейчас — нуль. Через два года получишь диплом. Кем ты будешь? Никем. Распределят в какой-нибудь Мухосранск, этого хочешь?

Нет, этого Олег не хотел.

— Время еще есть, нужно использовать его с толком, — продолжал тесть. — Главное — вступить в партию. А для этого нужно себя проявить. Вот в стройотряде и прояви.

— Как? Совершить трудовой подвиг?

— А вот смехуёчков не надо! Я тебе дело говорю. Добровольно поехал на БАМ, на всесоюзную ударную комсомольскую стройку. Значит, что? Общественно активен. Понял? В остальном помогу.

Так и оказался Олег вместо Крыма в притрассовом поселке Могот на Центральном участке БАМа, километрах в тридцати от Тынды. Стройотряд был большой, человек двести. Жили в армейских палатках, строили сборно-щитовые дома. Вкалывали по двенадцать часов. Но поначалу больше изматывала не работа, а бесконечные простои. То вообще нет щитов, то некомплект. От безделья ребята посылали гонцов в Тынду за портвейном «Агдам». В Могот спиртного не завозили, а в Тынде было. Олегу это осточертело. Не то чтобы он был таким уж моралистом, но по пьянке чего не бывает. Подерутся с местными. Или свалится кто с лесов и сломает шею. И доказывай потом, что ты ни при чем. Это вместо трудового подвига. Однажды он отловил командира отряда и высказал всё, что думает о порядках на стройке. Командиром был Гольцов, высокий худой парень с некрасивым живым лицом. Он ездил со стройотрядами с первого курса и считался умелым организатором. Выслушав Олега, сочувственно покивал:

— Ах как я тебя понимаю! А теперь так: берешь человек двадцать и дуешь на разъезд. Там состав со щитами. Разгружаешь, везешь к себе, вот вам и фронт работ.

— Почему я? — возмутился Олег.

— А кто — я? Кому щиты нужны, мне? Запомни, чувак: инициатива наказуема. Сам предложил — сам сделал. Всё понял?

Гольцов обаятельно улыбнулся и убежал по своим командирским делам, сразу забыв про Олега. Но не забыл. Недели через три назначил его своим заместителем по материально-техническому снабжению. Объяснил:

— Гвозди забивать все умеют. Организовать дело не все. У тебя получается. Ну так и действуй!

За два месяца заработали по три тысячи рублей. По тем временам, когда стипендия была сорок рублей, а двести рублей считались приличной зарплатой, деньги немалые. Не без гордости Олег выложил перед тестем пачку сторублевок и почетную грамоту Амурского обкома комсомола. На деньги тесть глянул равнодушно, а грамоту внимательно прочитал и одобрил:

— То, что надо.

С деньгами же поступил так: добавил свои три тысячи, и через месяц Олег стал обладателем белых, как холодильник, «Жигулей» ВАЗ-2104, выделенных из резервного фонда ВЦСПС. От благодарностей Олега тесть отмахнулся:

— Не о чем говорить. Только вот что: блядей не катай. Раиса узнает, шкуру спустит. И я её пойму.

Почетную грамоту никому предъявлять не пришлось, но в рекомендациях, которые дали Олегу тесть и председатель профкома института, она была упомянута и благожелательно воспринята парткомом и райкомом. Олег стал кандидатом в члены КПСС и закончил институт членом партии. Распределился в экономический департамент Минпромстроя РСФСР, через три года стал начальником отдела. Карьера шла не слишком быстрая, но уверенная, что соответствовало характеру Михеева. Но в 1990 году тесть предложил ему подать документы на конкурс на замещение должности начальника экономического управления Минпромстроя СССР. Олег засомневался:

— Да кому я там нужен?

— Делай что говорю, — прикрикнул тесть.

Он уже работал на Старой площади в Управлении делами ЦК КПСС, возможности у него были большие. Олег рискнул. Подал документы на конкурс втайне от сослуживцев. С расчетом на то, что если его завернут, никто в министерстве ничего не узнает. Рассматривали документы долго, только через полгода вопрос решился. Олега телефонограммой вызвали в союзное министерство, в тот же день замминистра представил коллективу нового руководителя. Олег даже не сразу поверил. Стать в двадцать восемь лет начальником управления в союзном министерстве — да ладно, так не бывает. Оказывается, бывает. Оказывается, горбачевская перестройка и свежий ветер, о котором вдохновенно распевал Лев Лещенко, не пустые слова.