Кэтрин Пиркис - Леди-детектив Лавдей Брук

— Всему свое время. Вы не задали самый важный вопрос. Не хотите узнать, кто невеста Лебрана?

— Думаю, что это меня не касается, — равнодушно ответил он. — Но, поскольку вы хотите, чтобы я спросил… Ну, и кто она?

— Люси Кунье, до недавнего времени секретарь вашей матери.

— …! — воскликнул майор, вскакивая на ноги и произнося слово, которое можно обозначить только пробелом.

— Примите это спокойно. Не кричите, садитесь, и я расскажу вам все об этом. Нет, это не ваш друг Кассими, поэтому не нужно угрожать его застрелить. Девушка вышла по своей воле замуж за Лебрана, ее никто к этому не принуждал.

— Люси по собственной воле вышла замуж за Лебрана! — эхом отозвался он, побелев, и сел на стул, который стоял перед Лавдей за столиком.

— У вас есть сахар? — спросила молодая женщина, помешивая кофе, который принес в этот момент официант.

— Да, повторяю, — продолжила она вскоре, — Люси вышла замуж за Лебрана по собственному желанию, хотя и предполагаю, что она, возможно, не очень стремилась бы к браку, если бы принцесса Дуллах-Вейх не проявила к этому интерес.

— Куколка сделала это для нее? — переспросил майор.

— Не прерывайте меня восклицаниями, позвольте мне сначала рассказать историю, и тогда можете задать столько вопросов, сколько пожелаете. Теперь, начнем с самого начала…

Люси была помолвлена с Лебраном в течение месяца после ее прихода в дом вашей матери, но она тщательно хранила тайну ото всех, даже от слуг, но месяц тому назад, она упомянула об этом в доверительной беседе с миссис Дрюс, защищая себя от обвинения в стремлении привлечь ваше внимание. В этой помолвке не было ничего удивительного: они были одиноки в чужой стране, говорили на одном языке и, несомненно, имели много общего, и, хотя волей случая Люси удачно устроилась, она все равно принадлежит к тому же классу общества, что и Лебран. Их любовь протекала достаточно гладко, пока вы не прибыли домой в отпуск, и красивое лицо девушки не привлекло ваше внимание. Ваше явное восхищение ею обеспокоило принцессу, почувствовавшую, что ваша преданность ослабевает. Лебран боялся, что отношение Люси к нему изменится; ваша мать хотела, чтобы вы заключили выгодный брак. Кроме того, дополнительные осложнения возникли из-за того, что ваше внимание к маленькой швейцарке привлекло внимание г-на Кассими к ее многочисленным достоинствам, и была опасность того, что вы с ним станете соперниками. На этом этапе леди Гвинн, как близкий друг, сама перенесшая душевную тревогу из — за мадемуазель, доверилась вашей матери. Эти три женщины посоветовавшись, решили, что Люси должна исчезнуть перед вашим приездом, иначе г-н Кассими мог решиться на открытый конфликт с вами.

Здесь майор сделал слегка нетерпеливое движение.

Лавдей продолжила.

— Именно принцесса решала, как это будет сделано. Нынешних Розамунд больше не убирают «чашкой хладного яда»- золотые гинеи делают это гораздо легче и невиннее. Принцесса выразила готовность дать тысячу фунтов Люси в тот день, когда та выйдет замуж за Лебрана, и впоследствии представит ее в качестве фешенебельной модистки в Париже. После этого прекрасного предложения все остальное стало просто вопросом времени и проработкой деталей, как убрать девицу с дороги, чтобы ваши чувства не побудили ее в последний момент бросить Лебрана. Ваш отъезд на три дня, предоставил им желаемую возможность.

Леди Гвинн посветила в тайну свою модистку. Мадам Селин согласилась принять Люси в своем доме, спрятав ее в комнате на верхнем этаже и в то же время дать ей основы профессии модистки. Остальное, думаю, вы знаете. Однажды Люси тихонько выходит из дома днем, не беря багаж, не вызывая кэба, и тем самым отсекая возможность проследить за ней. Мадам Селин принимает и прячет ее — не сложный подвиг для Лондона, особенно если прячущийся — одинокий иностранец, которого редко встречают на улице, и нет фотографий, позволяющих его опознать.

— Полагаю, это Лебран украл фотографию из моего ящика, у него хватило наглости, чтобы залезть в мой ящик и сделать это. Жаль, что это был не Кассими, — я мог бы побить его, но… но быть соперником своего дворецкого — это унизительно.

— Думаю, вы можете поздравить себя с тем, что Лебран не сделал ничего похуже, чем украсть фотографию. Я никогда не видела, чтобы мужчина кидал столь смертоносный взгляд ненависти, какой он бросил вчера на вас в гостиной вашей матери, именно этот взгляд впервые привлек мое внимание к этому человеку и указал мне путь, который закончился сегодня в швейцарской протестантской церкви.