Николай Свечин: Тифлис 1904

– А вы? Генерал от инфантерии, второе лицо в крае. Вы что пишете в Петербург?

– Будто не в России служите! – рассердился Фрезе. – Вторые лица у нас в государстве ничего не пишут. А то, что пишут, никто не читает!

Лыкову пришлось извиняться. Тем не менее он сказал:

– Чтобы менять политику в крае, надо сначала сменить его начальника.

– Вы правы, – опять вздохнул генерал. – Голицын только портит. Но кто убедит государя? Не вы же. Или ждать, пока бочка с порохом рванет? Людей жалко: столько крови прольется.

– Вячеслав Константинович велел мне присмотреться, когда отправлял сюда, – понизил голос Лыков.

– Даже так? Значит, в Петербурге догадываются?

– Вероятно. Я мелкая сошка, мне всего не говорят. Но министр внутренних дел недоволен Голицыным. И государь тоже.

– Скорее бы, – просящим голосом произнес Фрезе. – Я готов уйти в любой момент. Появится новый человек, он найдет себе другого помощника, я понимаю. За должность не цепляюсь.

– Пока вам уходить нельзя. Иначе такое начнется! Когда князь уезжает в Петербург?

– Через неделю. И хочет пробыть там долго, месяц-другой. В Тифлисе летом жарко.

– Лето для князя начинается в мае?

– Угу.

Они помолчали, потом генерал поднялся и сказал:

– Посекретничали, и будет. Знайте, что я ваш союзник. Так и напишите Вячеславу Константиновичу. Только…

– Не бойтесь, Александр Александрович, мы с его высокопревосходительством общаемся шифром.

– Вот и хорошо. Будьте осторожны с Чачибая, он наперсник князя. И не так прост, как кажется. Но когда Голицын уедет, станет легче обрезать его клевретов. А теперь извольте пройти со мной в канцелярию по военно-народному управлению Кавказского края. Это рядом, на улице Петра Великого.

– Зачем нам туда, Александр Александрович?

– Санкцию на дознание по делу штабс-капитана Багдасарова вы получили? Или уже забыли, для чего сюда приехали? – усмехнулся генерал.

– Но при чем тут канцелярия? Дайте мне казака в сопровождающие, я поеду в Гомборы и начну там дознание.

– Оно уже начато, – со значением сказал Фрезе.

– Вот как?

– Разумеется. Я, как получил телеграмму от министра, сразу распорядился о негласной проверке личности штабс-капитана.

– Очень хорошо. Но все равно не понимаю, при чем здесь канцелярия. Кто вел проверку, жандармы?

– Нет. Управление краем имеет особенности. В частности, в канцелярии есть особый отдел по полицейской части. Он занимается всеми секретными делами.

– Вроде охранного отделения?

– Говорю же: в европейской части ничего подобного не существует, отдел просто не с чем сравнить. Ему подчиняется вся наружная полиция и закавказская полицейская стража. А по некоторым вопросам даже губернские жандармские управления и конвойные части. Охранных и сыскных отделений в кавказских губерниях нет – их функции тоже лежат на особом отделе. Он руководит борьбой с бандитизмом, с политической преступностью и даже ведет разведку сопредельных иностранных государств параллельно с военными.

– Ого!

– Я познакомлю вас с начальником особого отдела статским советником Трембелем. Это самый осведомленный человек на всем Кавказе. Значимость его подчеркнута статусом вице-директора канцелярии.

– А он ваш или Голицына?

– Карл Федорович себе на уме, но службу знает.

– Спрошу иначе: я могу ему доверять? У вас все так непросто.

– Где сейчас просто? – развел руками Фрезе. – А на ваш вопрос отвечу так: сотрудничать с ним можно, он будет вам крайне полезен. Особенно после того, как получит мой категоричный приказ. А доверять – нельзя.

Лыков кивнул.

– И запомните мои слова, господин коллежский советник: здесь никому нельзя доверять. Это Кавказ, – сказал в заключение генерал.

Статский советник Трембель оказался рослым осанистым мужчиной с напомаженной бородой и наружностью сердцееда. Глаза живые, блестящие и как будто постоянно смеющиеся. Ох, здешние дамы немало должны были натерпеться от такого красавца! Фрезе сдал ему сыщика с рук на руки, сказал все необходимые слова про полное содействие и удалился. Когда мужчины остались вдвоем, Трембель заявил:

– А я про вас слышал, Алексей Николаевич.

– Вот как? Что именно?

– Ну, вы богатырь, каких мало. И притом особо доверенное лицо министра.

– Ни то, ни другое, Карл Федорович, увы, не соответствует действительности.

– Неужели? – осклабился статский советник, оглядывая крепкую фигуру питерца.