Дональд Рэй Поллок - Дьявол всегда здесь [litres]

– Неплохая мысль, – сказал Бодекер. – Займись и пошли Тейлора и Колдуэлла.

– Кого? – явственно помрачнел Хаузер.

– Тейлора и Колдуэлла. Только втолкуй им, что этот чокнутый сукин сын им бошки снесет, как только увидит. – Он отвернулся и вышел в дверь прежде, чем помощник что-либо возразит. При том, какие эти двое ссыкуны, вряд ли они вообще после таких новостей вылезут из машины, подумал Бодекер.

Он поехал в алкогольный магазин, купил пинту «Джека Дэниэлса». Потом остановился в «Белой корове» взять кофе в дорогу. Когда вошел, все замолчали. Уходя, подумал, что, наверное, должен что-нибудь сказать – они, дескать, делают все возможное, чтобы поймать убийцу, – но не сказал. Подлил в кофе виски и поехал на старую свалку на Руб-Хилл-роуд. Открыл багажник, достал обувную коробку с фотографиями и еще раз их проглядел. Насчитал двадцать шесть разных мужчин. Снимков, связанных резинками, было как минимум двести, а то и больше. Поставив коробку на землю, он вырвал несколько заляпанных и сморщенных страниц из каталога одежды «Фредерикс оф Голливуд», который нашел в куче мусора, и сунул в коробку. Потом бросил сверху три футляра с пленкой и зажег спичку. Стоя на жарком солнце, допивал кофе и смотрел, как снимки превращаются в пепел. Когда догорели последние, достал из багажника «Итаку-37». Проверил, что дробовик заряжен, и положил на заднее сиденье. Чуял, как от его кожи пахнет вчерашним бухлом. Провел рукой по щетине на подбородке. Со времен армии он впервые забыл побриться с утра.

Увидев, что на гравийную стоянку заезжает патрульная машина, Хэнк сложил газету и опустил ее на стойку. Смотрел, как Бодекер опрокидывает бутылку. Последний раз Хэнк видел Бодекера в Нокемстиффе, когда тот раздавал перед церковью червивые яблоки детям на Хеллоуин, баллотируясь в шерифы. Хэнк сделал радио потише. Последние ноты шлягера Сон-ни Джеймса «You’re the Only World I Know» отзвучали как раз тогда, когда вошел шериф.

– Я надеялся, что ты еще здесь, – сказал он Хэнку.

– Это почему? – спросил продавец.

– Помнишь, когда ебнутый Рассел кончил себя в лесу за магазином? К тебе еще тогда приходил мальчишка. Эрвином звали.

– Помню.

– Этот парень не проходил здесь вчера вечером или сегодня утром?

Хэнк посмотрел на стойку.

– Жаль было слышать про твою сестру.

– Я тебе, сука, вопрос задал.

– А что он сделал? У него проблемы?

– Можно сказать и так, – ответил Бодекер. Схватил газету со стойки, сунул Хэнку под нос передовицу. Продавец перечитал набранный жирными черными буквами заголовок и наморщил лоб.

– Хочешь сказать, что это он?

Бодекер бросил газету на пол, достал револьвер и навел на продавца.

– У меня нет времени с тобой хуи пинать, еблан. Видел ты его?

Хэнк сглотнул, обратил взгляд в окно, увидел, как притормозил хот-род Талберта Джонсона, проезжая мимо магазина.

– И чего, застрелишь меня?

– К херам застрелю, – сказал Бодекер. – А когда размажу твои крохотные мозги по всей витрине с шоколадками, вложу тебе в руку охотничий нож, – вон он у тебя лежит, рядом с твоей хлипкой ломтерезкой. И враз самозащита. «Господин судья, ебнутый сукин сын хотел спасти убийцу», – он взвел курок. – Сделай себе одолжение. Мы же о моей сестре говорим.

– Да, я его видел, – нехотя ответил Хэнк. – Был здесь недавно. Купил бутылку газировки и сигареты.

– На чем он ехал?

– Машины не заметил.

– Значит, пешком?

– Похоже на то.

– Куда пошел, когда вышел отсюда?

– Не знаю, – сказал Хэнк. – Не обратил внимания.

– Не ври. Что он говорил?

Хэнк посмотрел на витрину с газировкой, где парень стоял и пил рутбир.

– Упомянул что-то про старый дом, где жил раньше, вот и все.

Бодекер убрал пистолет в кобуру.

– Видишь? И чего тут сложного? – он двинулся к двери. – Однажды из тебя получится хороший стукач.

Хэнк смотрел, как Бодекер садится в машину и выезжает на Блэк-Ран-роуд. Уперся обеими руками в стойку и склонил голову. За спиной – тихо, будто шепотом, – радиоведущий завел очередную заявку слушателей.

Поднявшись на плоскую вершину холма, Эрвин двинулся на юг. Теперь на опушке подлесок был гуще, но уже через пару минут он нашел оленью тропу, которой ходил с отцом к молельному бревну. Завидел металлическую крышу сарая и ускорил шаг. Дома не было, как и говорил продавец. Эрвин поставил сумку и вошел в том месте, где когда-то была задняя дверь. Прошел через кухню и по коридору в комнату, где умерла мать. Разворошил черные угли и головни, надеясь найти что-нибудь из ее вещей или из своих маленьких сокровищ, которые хранил на подоконнике в спальне. Но не сохранилось ничего – только ржавая дверная ручка да воспоминания. В одном углу каменного фундамента ровным рядком стояли пустые пивные бутылки – кто-то коротал здесь вечер.