Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг [Компиляция]

— Ему кто-то мстит? — живо спросил Бруно. — Ваня, меня тоже поставили на это дело. Обязательно надо будет его раскрыть.

— Надо трясти Евлахова, он должен знать, — сказал Опалин больным голосом. — Чего-то он недоговаривает… Бруно, а что будет с Кручининым?

— Это ты про того, кто на тебя напал, пытаясь Соньку защитить? Конечно, мы погладим его по голове и отпустим. Делов-то!

— Понимаешь, она рыжая, яркая, — забормотал Опалин. — А он холостяк. Одна птица у него. Увлекся…

— Ваня, ты что, защитить его пытаешься? — Бруно встал и одернул форму, что у него было признаком раздражения. — Он убить тебя хотел. Какого черта?..

— Но он же не бандит.

— Какая разница? Напал на агента угрозыска — получай. Или ты что, толстовец, чтобы всех прощать? С таким настроем у нас вообще делать нечего.

— Да жалко мне его, — мрачно сказал Опалин, жалея, что вообще затеял этот разговор. — Он вообще случайно попал…

— А если бы он тебя убил? Если бы он тебя ремнем удавил, тогда что? Тоже прощать? А как насчет Стрелка? Может, и ему сразу амнистию выпишем, а? Раз прощать, так уж всех разом, чего церемониться…

— Бруно, хватит, — попросил Иван и даже рукой заслонился. — Я устал.

Келлер поглядел на его лицо, покачал головой, вынул папиросы, положил их на край стола Опалина и удалился, печатая шаг. Иван остался в кабинете один. Тьма залила прямоугольник окна, и светила за ним только одинокая далекая звезда. Потом кто-то поскребся в дверь.

— Да! — крикнул Опалин.

На пороге возникла фигура человека в форме милиционера. Он покашливал в кулак и вообще выглядел не слишком уверенно.

— Я товарища Опалина ищу, — проговорил милиционер глуховатым голосом. — Мне дежурный сказал, что он еще не ушел…

— Я Опалин, — буркнул Иван, разворачиваясь к посетителю, и тут узнал Кукина, постового с Петровки. — Вы Кукин, верно? Садитесь. Курить хотите?

— Да можно, пожалуй, — сказал милиционер, садясь на стул, с которого пару минут назад поднялся Бруно. Они закурили. — Я тут это, чего пришел… Насчет девочки в розовой шапочке. Тебя еще это интересует?

Папироса замерла в пальцах Опалина.

— Ты даже не представляешь, как, — ответил он.

Андрей Игнатьевич Авилов с детства не любил сюрпризов — и с детства же был обречен с ними сталкиваться. Когда в десятом часу утра в дверь его квартиры позвонили и он разглядел на пороге необыкновенно сосредоточенного Опалина с синяками на лице, игрок понял, что его ждет еще один сюрприз, и вряд ли приятный. Тем не менее он почти сердечно улыбнулся и пригласил помощника агента войти.

— Стрелок все еще твой, — сказал Опалин, избавляясь от верхней одежды и разматывая шарф. — Я его не поймал.

— Знаю.

— Откуда?

— Играл вчера с одним, — туманно ответил собеседник, почесывая мочку уха. — Это правда, что он хочет ограбить какой-то важный поезд? С золотом, как я понял.

Опалин замер на месте. Хотя он уже знал, что ничто на этом свете не может оставаться тайной, если в нее посвящено больше одного человека, он все же был уязвлен.

— Ну, знаешь ли… — начал он.

Ничего более умного ему в голову не пришло.

— Проходи, — сказал Авилов. — Я как раз кончаю завтракать, но можем говорить и так.

На нем был домашний халат с кистями, на волосах — сетка, которую надевали, чтобы не портить прическу. Опалин недовольно покрутил головой — и тут заметил на стойке в прихожей женские перчатки.

— Я тебе помешал? — спросил он напрямик.

Игрок покосился на перчатки и усмехнулся.

— Ерунда. Нарочно забыла, чтобы иметь повод вернуться… Обычный женский трюк. Проходи в столовую. Может, съешь чего-нибудь?

На слове "столовая" Опалин сломался. Было в этом слове что-то до отвращения буржуйское — и при этом он отлично видел, что его новый знакомый вовсе не буржуй, а нечто совсем иное. "Умеют же некоторые устроиться, — мелькнуло в голове у гостя. — И столовая у него, и денег куры не клюют, и бабы на шее виснут — чего еще желать человеку? А глаза у него неживые, — продолжал он про себя. — Что-то с ним не так…"

Но столовая, обставленная прекрасной резной старинной мебелью, Опалину очень понравилась, и он поймал себя на мысли, что был бы не прочь оказаться на месте своего хозяина. На пару часов, не больше — потому что вообще-то свою судьбу Иван ни на чью бы не променял.

От завтрака он отказался. Допивая кофе, Авилов как бы между прочим уронил:

— Не обижайся, но моя просьба, чтобы никто не знал о нашем сотрудничестве, остается в силе. В следующий раз звони. Хорошо?