Валерий Шарапов - Зловещий трофей

— Как правило, управлялись за один световой день — ночью ушли, следующей ночью вернулись. Но это если простое задание: понаблюдать, разведать, разнюхать. Когда же уходили на поиск, то никогда толком не знали, когда вернемся. И вернемся ли вообще.

— Почему?

— Ну, представь, начштаба дивизии ставит тебе задачу: любой ценой добыть «языка» в чине офицера. Иногда фартило — брали такого за несколько часов. А однажды проторчали в немецком тылу четверо суток. Углубились километров на десять — и никого. Хоть волком вой. Шестеро нас было вместе с радистом. Начштаба запрашивает: «В чем дело? Где „язык“? Нужны позарез сведения!» Отвечаю: «Ищем». Он рвет и мечет: «Без офицера не возвращаться — расстреляю!»

— Да ну!

— Вот тебе и «ну». Сгоряча запросто могли и шлепнуть за невыполнение приказа. Что делать? Засели в лесу возле грунтовой дороги. По ней немцы шныряют друг за другом — легковушки, грузовики, мотоциклы. Улучили момент, выскочили, уложили специальные «скобы». Мчится серый «опелек», бац — пробил два ската. Остановился прямо напротив нас. Водитель вышел посмотреть, что случилось, тут мы его ножичками. В машине капитан вермахта — сидит перепуганный, аж трясется. «Опель» и труп солдата — в лес, капитана с собой и бегом к линии фронта — темнеть уж начинало. В общем, доставили живым и здоровым. А главное — без потерь.

У Кости назрел очередной вопрос, но тут в кабинет вошел, прихрамывая на больную ногу, Старцев.

— Заждались, братцы-товарищи? — спросил он вместо приветствия и прошел к своему столу.

Народ насторожился. «Братцы-товарищи» из уст Ивана Харитоновича означало только одно: тучи сгущаются, высокое начальство требует самоотверженной стахановской работы.

— Комиссар Урусов поставил непростую задачу. — Доковыляв до стола, Старцев пристроил к стене трость, привычным движением одернул полы пиджака, уселся на стул. — Мы должны разобраться с убийствами железнодорожников с товарных станций Лихоборы и Владыкино. Разобраться, обезвредить и доложить.

— Что по срокам? — раздался в тишине голос Егорова.

— Сроков Урусов пока не назначил, но про звонок наркома вскользь упомянул. Так что сами понимаете…

Ким сбегал за кипятком, заварили свежего чая. Потом долго курили у раскрытого окна, думали, обсуждали.

Через полчаса Старцев подвел итог:

— Егоров, Бойко и Горшеня едут в Церковный проезд и работают на месте: осматривают, нюхают, роют землю. Не возбраняется еще разок переговорить с соседями. Баранец и Ким работают по архивам и документам. Я повторно беседую с племянником Кутепова — может, он, успокоившись, чего еще припомнит.

— А мне что делать, Иван? — развел руками «неохваченный» Васильков.

Старцев посмотрел на друга, вытянул из пачки папироску, чиркнул спичкой. Разогнав ладонью клубы дыма, сказал:

— А ты, Саня, займись-ка автомобилем.

— Каким? — не понял тот.

— Ты же нашел отпечатки протектора в луже?

— Да.

— Ну вот. Осталось выяснить, что это был за автомобиль.

Новичок группы обвел взглядом сидевших рядом товарищей:

— Как же я это сделаю?

— Есть у нас в МУРе один ценный сотрудник, — подмигнул Старцев. — Глазов Гавриил Маркович. Обитает в кабинете № 16. Это в другом конце коридора, налево.

— А… кто он по должности и чем занимается?

— Глазов — начальник технической экспертизы. Очень грамотный мужик. Сходи к нему и проконсультируйся. Только обязательно прихвати с собой фотографии отпечатков протектора…

— Сайко, ты за временем следишь, мать твою?! Где осветительные ракеты, где боеприпасы?!

— Ужо отправил! Ужо отправил обозных, товарищ старший лейтенант!

— Когда отправил?!

— Дык с полчаса тому!

— С полчаса? Ну смотри мне! Если твои не поспеют, а эти суки ночью прорвут оборону на моем участке, я тебя…

Договорить ротный не успел: о том, каким будет возмездие в случае успешного прорыва немецких подразделений, старшина Сайко из взвода обеспечения не услышал. На другом конце провода бахнул взрыв, и связь прервалась.

— Господи, хоть бы поспел мой обоз, — украдкой осенил себя крестом пожилой старшина. — Хоть бы поспел…

Сначала дела в Венгрии складывались для наступавших советских войск неплохо. Зато взятие Будапешта стало одной из самых затяжных и кровопролитных наступательных операций в ходе войны.

Наиболее боеспособные части 2-го и 3-го Украинских фронтов начали общее наступление на столицу Венгрии 29 октября 1944 года. В конце декабря они прорвали немецкую оборонительную линию «Маргарита» и окружили в Будапеште огромное количество немецких и венгерских войск. Уже на четвертый день операции войска Красной Армии вплотную приблизились к городу, но ворваться в него не смогли, так как немецкое командование успело усилить оборону тремя танковыми и одной моторизованной дивизией. Наступление забуксовало. Более того, когда дело все-таки дошло до уличных боев, гитлеровцы нанесли сильнейший контрудар. Наши оказались к этому не готовы, потому что штабные бурно отмечали Новый год. Последствия неуместного празднества сказались моментально: в районе Комарно немецким частям удалось прорвать нашу оборону, разблокировать свои войска и частично вывести их из окружения. Завязались жестокие бои, потери с обеих сторон были страшные. В результате Гитлер приказал удерживать Будапешт до конца, оставив в нем наиболее боеспособные войска, а именно 9-й хорватский горный корпус СС и несколько приданных ему немецких и венгерских частей.