Игорь Лебедев - Формула алхимика

— А не съездить ли нам с тобой в мусибуро? [38] Мусибуро — традиционная японская паровая баня (яп.). — вдруг просветлел Данго.

— Прямо сейчас? — растерялся Илья Алексеевич.

— А чего ждать-то? — Костя уже вскочил и устремился за ширму; идея захватила его целиком, и было понятно, что возражений он не примет. — Я тебя такому сансукэ [39] Сансукэ — банщик (яп.). поручу, м-м-м-м… — Данго издал стон удовольствия, желая показать, что будет чувствовать клиент в руках опытного массажиста. — Он из тебя душу вынет, промоет, высушит и обратно положит.

Костя вышел из-за ширмы уже переодетым — в щегольском костюме в темную полоску с шелковым галстуком и миниатюрным цветком примулы на лацкане, от которого истекал едва уловимый сладковатый аромат с медовыми нотами.

«Надо будет выяснить, кто посетил мадам Энтеви на втором сеансе в прошлую пятницу», — вставая, дал сам себе мысленное задание на завтра Илья Алексеевич, предчувствуя, что этим вечером себе он принадлежать не будет…

С утра околоточный надзиратель Свинцов, расположившись за чашкой чая у подоконника в общей зале, делился с чинами полиции впечатлениями от первого чемпионата России по французской борьбе, которой он был большой поклонник. Иногда Иван Данилович и сам принимал участие в соревнованиях атлетов-любителей и даже пару раз одерживал победы на схватках в Измайловском саду, положив на лопатки механика Косинского и булочника Матюшенко с Литовского рынка. Особенно околоточному надзирателю удавался тур-де-тет, когда, обхватив руками затылок противника, он резко опускался на колени и, наклонив корпус вперед, перебрасывал неприятеля через себя. Пристрастился Иван Данилович к борьбе пару лет назад, когда на прогулке с супругой в саду «Ливадия» откликнулся на вызов побороться на поясах заезжего немца-силача Фосса, гастролировавшего тогда по России.

Нынешние соревнования проходили в манеже графа Рибопьери с невиданным ажиотажем. Схватки длились без срока и не имели разграничения на весовые категории, титул победителя должен был получить атлет, одержавший наибольшее число побед. Назавтра ожидалась финальная схватка между Александром Шмелингом и Мео.

— Поставил на Мео, — потягивая кипяток из блюдца, сообщил околоточный. — Он за 15 минут Липанина разделал и за 20 секунд превосходнейшим бра-руле одолел Андреева. Тот даже удивиться не успел. Вот что значит техника!

— Однако ж Мео уступил Эдельману, — заметил Африканов, рассматривая в «Атлетическомъ вѣстникѣ» турнирную таблицу.

— Какое «уступил»? В первый день? Они вничью отборолись! И это притом, что Мео в тот день руку ушиб.

— А Феликс Бернар? — подключился Спасский.

— И что Бернар?

— Он тоже Мео положил.

— А как твоего Бернара тот же Липанин на «двойной нельсон» взял? — взвился Свинцов. — Попробовал бы он этот трюк с Мео провернуть! Да что говорить, вылетел твой Бернар как пробка, чего о нем вспоминать-то? Говорю вам, Мео победит!

— Шмелинг сильный противник, — опять высказался Африканов, — у него неплохой тур-де-бра…

— Он даже над Бернаром верх взял, — осмелев, добавил Спасский.

Феликс Бернар был французской звездой. Ради дополнительной ажиотации председатель Атлетического общества Рибопьер пригласил в Петербург иностранную звезду, чтобы та провела показательные схватки с русскими атлетами. Выбор пал на уже пожилого, но все еще крепкого Бернара. Своим фирменным двойным «бра-руле» он одолел и Мео, и Липанина, и Адамчевского, но уступил Шмелингу в четыре минуты. Зрители громыхали и неистовствовали.

— Да ясно, почему проиграл! — кипятился Свинцов, расплескивая чай из блюдца. — Шмелинг секретарь Общества, правая рука Рибопьера. Старик Бернар был выписан специально «под Шмелинга» — лечь под Сашку в решающий момент для создания психического превосходства! Нам эти трюки прекрасно известны! Шмелинг теперь ходит гоголем, хвост распушил перед поединком. Мы еще посмотрим!..

Старший помощник фон Штайндлер тоже хотел бы подключиться к дискуссии, но вынужден был выслушивать жалобу мадам Полывановой, которая, всхлипывая, причитала:

— Всю дорогу, понимаете… Всю дорогу! В совершенно грубой и нахальной форме!.. Лошади его при этом брыкались…

— Возмутительно! — согласился Штайндлер, не очень вникая в обстоятельства происшествия.

— Нужно арестовать! — наконец сообразила посетительница цель визита. — А господин околоточный надзиратель отказались.