Игорь Лебедев - Формула алхимика

Илья Алексеевич рассадил вокруг воображаемого стола участников первого сеанса, о которых знал со слов Баратовой: саму княгиню и репортера Чептокральского можно отбросить — они интерес представляют едва ли; баронессу фон Крюденваль и вдову статского советника Пяльцева, пожалуй, тоже. Коллежский советник Скок? Илья Алексеевич мысленно пролистнул Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате, где на последних страницах были приведены портреты членов всех департаментов. В гербовом отделении Департамента Герольдии имелся портрет статского советника Скока — гладкое личико, узкие глазки, напомаженные усики… «Мелковат», — заключил Илья Алексеевич. А вот купец Ротов — фигура, вполне способная заинтересовать зловещего махинатора. Со слов княгини, он интересовался перспективами цен на золото, что вполне естественно для золотопромышленника накануне введения «золотого стандарта» — об этом и так все газеты трещат, недостатка в прогнозах нет. «Дух высказался в том смысле, что якобы после реформы господин Витте задушит золотодобычу налогами, чтобы привлечь в страну английские кредиты», — прозвучал в голове Ардова голос Анастасии Аркадьевны. Какой вывод из этого следует?

Илья Алексеевич вздохнул: увенчать ход своих мыслей хоть какой-то гипотезой у него не получилось.

«Может, никакого умысла и нет вовсе? — засомневался он. — Может, и Мервуса никакого нет в этом деле? Да и дела самого тоже нет? Мало ли откуда взялись эти фальшивые билеты — их ведь сотни тысяч распространили! Поди, невелика сложность завладеть фальшивками — хоть бы и случайно. Да и эта мадам Энтеви даже если и мошенница — без пострадавших дела на нее не заведешь. А от клиентов — сплошь восторженные отзывы. Не говоря уж о том, что, может, она и вправду чем-то таким владеет…»

В разоблачениях тех же сестер Фукс, по правде сказать, тоже имелись нестыковки: служанки у них никто не помнил, а шумы слышались на сеансах, проводившихся в том числе вне дома. Не говоря уж об исследованиях сэра Уильяма Крукса, который провел более сотни наблюдений и был очевидцем необъяснимых свечений, передвижения предметов и появления «материализованной руки» на сеансах сестер.

— Ино-шико-чоу! — послышался голос Кости Данго.

Илья Алексеевич вынырнул из своих размышлений и увидел разложенные карты — все это время за столом продолжалась игра в кой-кой. В открытой руке Ардов обнаружил у себя неплохое яку, состоящее из трех карт с изображением борова, оленя и бабочек. Именно эту комбинацию и огласил Костя — «ино-шико-чоу». Такое яку стоило 5 хан. Рассчитывая получить более высокую комбинацию, Илья Алексеевич объявил продолжение игры:

— Кой-кой!

— Не связывался бы ты с ним, — сказал Костя и начал новую раздачу.

Слова Данго показались странными. Чтобы понять их смысл, Илья Алексеевич в ускоренном темпе прокрутил в памяти последние минуты за столом и прислушался к голосу Кости. Оказалось, что все это время он разглагольствовал о преимуществах орловского метода печати, введенного в Экспедиции заготовления государственных бумаг. Именно этим методом в 1892 году были изготовлены новые 25-рублевые банкноты, которыми было решено заменить деньги старого образца. Несмотря на некоторое конкурирующее положение в отношении официальных структур, творческая натура Константина Артамоновича не могла не восхититься тем блеском инженерной мысли, с каким выходец из крестьянской семьи Иван Орлов сумел усовершенствовать типографскую машину в Экспедиции, добившись цветной печати в один прогон — такой способ давал столь филигранную приводку элементов рисунка на банкноте, что даже он, мастер блинопеков Костя Данго, повторить подобного не мог.

— С кем? — спросил Илья Алексеевич, так и не сумев догадаться, от кого пытается предостеречь его Данго.

— С Карлом Донатовичем, — как ни в чем не бывало сообщил Костя, сделав хороший ход для сбора своего яку. — Опасный он человек.

Болтая о приладках, оттисках и разрывах, сопутствующих типографскому процессу, Костя, как оказалось, внимательно наблюдал за гостем и без труда сумел определить направление его беспокойных мыслей.

— Кажется, агори! — объявил он победу и не без удовольствия выбросил на стол карту «человек под дождем», которая довела стоимость его яку до 10 хан.

Илья Алексеевич завороженно смотрел на яку соперника, составленное из пяти благородных карт, и, кажется, еще не понимал, что игра закончена. В голове у него стоял гул и туман, а тело била едва заметная дрожь — промокнув под дождем, он порядком озяб в прохладном подвале Данго.