Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– Кошка Шрёдингера, – горестно вздохнула Ева, и Одинцов не понял:

– Что?

– Ничего-ничего, я побежала к старику!

В Сан-Диего у Вейнтрауба нашёлся доверенный порученец. Меньше чем через час на лимузине с тонированными стёклами он подобрал Одинцова у водохранилища Свитуотер и доставил в гигантский ангар на частном аэродроме. Там наготове уже стоял небольшой самолёт, похожий на красивую хищную рыбу: Вейнтрауб нанял для единственного пассажира десятиместный суперлюксовый бизнес-джет Gulfstream G550 .

В перелёте с Западного побережья Штатов на Восточное Одинцов не терял времени. Первым делом он принял душ и окончательно привёл себя в порядок. Ссадину на скуле удалось заклеить силиконовым пластырем так, что её почти не было видно. Затем пришло время хирургической операции.

По пути в аэропорт Одинцов немного покомандовал порученцем Вейнтрауба и распорядился снабдить себя всем необходимым. Он рассудил, что не стоит рисковать и лишних несколько часов мириться с металлом в левом предплечье: только заражения крови сейчас не хватало.

Салон самолёта, отделанный кожей и деревом, был выдержан в бежевых тонах и сиял идеальной чистотой. Не запачкать бы, подумал Одинцов. Он велел стюарду не появляться до тех пор, пока сам не позовёт; застелил стол стерильными салфетками, разложил на них инструменты и принялся за дело. Дезинфекция, противовоспалительный укол, местная анестезия… Одинцов давно не практиковался, а действовать приходилось одной рукой, но операция не представляла особой сложности, так что после получасовой возни из мышц были выковыряны четыре омеднённых картечины. Похоже, они срикошетили от бронежилета: окровавленные шарики сплющились, хотя кость не задели. Одинцов старался бережно обходиться со своими ранами, поэтому крови потерял немного. Удовлетворившись работой, он сделал аккуратную тугую повязку, прибрал на столе и вызвал стюарда.

Завтрак пришёлся кстати – последний раз Одинцов ел больше полусуток назад и ограничился колбасками чоризо с кукурузным пивом в Текате. На марше по горам он только пил воду и разок перекусил орешками, зато в бизнес-джете его угостили по высшему разряду.

Не спеша насладившись трапезой, Одинцов позволил себе двойную порцию коньяку и с удовольствием выкурил сигарету – когда ещё выпадет возможность подымить в салоне самолёта?! После такого букета удовольствий Одинцов совсем осоловел, завалился на длинный кожаный диван и кемарил остаток пути до Майами.

У Вейнтрауба его ждал самый сердечный приём. Обитатели виллы высыпали на лужайку перед домом. Последним вышел сам старик, позади которого маячил неотлучный Штерн.

Старинная традиция троекратного лобзания давно забыта. Сейчас в России при встрече целуются один раз; во Франции, как и в остальной Европе, – дважды, но Жюстина после второго поцелуя потребовала:

– Quatre! – и снова чмокнула Одинцова в обе щеки. Несмотря на много лет работы в Лионе, она целовалась четыре раза, как истинная парижанка.

Ева ревниво наблюдала за экс-президентом Интерпола, но повела себя более сдержанно. Не хотелось показывать Вейнтраубу и Жюстине, что с Одинцовым её связывают не только дружба и взаимная симпатия. Впрочем, прижимаясь к щеке своего мужчины, Ева всё-таки успела шепнуть:

– Ты скучал по мне или по ней?

– Я очень по всем по вам соскучился! – тут же во всеуслышание с улыбкой объявил Одинцов и до хруста обнял Мунина.

Обниматься с Вейнтраубом ему бы в голову не пришло; миллиардер на это и не претендовал. Стоя чуть в стороне, он коснулся пальцами козырька бейсболки, словно это был котелок или цилиндр, со словами:

– Добро пожаловать, мистер Одинцов. Полагаю, в самолёте вас накормили, и вы не голодны. Надеюсь, ваша рана не представляет опасности. Но тем не менее просил бы вас уделить немного времени моему врачу. Он вас осмотрит.

Порученец в Сан-Диего, конечно же, доложил Вейнтраубу о покупке хирургических инструментов, бинтов и лекарств. У Жюстины в глазах появился профессиональный полицейский блеск; она впилась взглядом в Одинцова, а Ева взволнованно спросила:

– Какая рана? Ты ранен?!

– Да ну… Руку слегка поцарапал, – отмахнулся Одинцов, но старик повторил:

– Очень прошу вас. Врач уже ждёт.

Пришлось Одинцову потратить ещё полчаса на общение с врачом. Тот осмотрел раны; проверил, вся ли картечь удалена, похвалил Одинцова и, поколдовав ещё немного, отпустил с миром и рукой на перевязи.