Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– У нас нет проблем, пока мы в отеле, – сказал Одинцов. – С ходу к этим немцам сунется только сумасшедший. Не обратили внимания, как здесь охрана организована, нет?.. Докладываю: хорошо организована. Водитель у нас толковый и со стволом. Тоже не заметили? Хм… В Старом городе камер натыкано – вы себе не представляете, сколько. Патрули на всех углах и в штатском агентов полно. Так что за Иерусалим я особо не переживал. Думаю, по-любому ещё пара дней у нас есть. Если бы я был на месте тех, кто нас пасёт, я бы начал с Бориса. Поэтому надо увидеться с ним не откладывая. Завтра же. А сегодня – всё. Спать пора, уснул бычок…

Выспаться троице удалось, но с деньгами возникла заминка. Они действительно лежали на специальном банковском счёте, только счёт был открыт на имена родственников хозяина отеля «Бейт-Иеремия» во главе с Одинцовым. Граждане Федерации Сент-Киттс и Невис – отец и сын Майкельсоны с подругой – в списке получателей не значились.

Ни с помощью нотариусов, ни как-либо ещё обойти эту проблему возможности не было. Чтобы получить деньги со счёта, троице требовалось предъявить настоящие паспорта – и тут же нажить себе две новые проблемы. Сперва объяснять, почему в паспортах нет отметок о въезде в Израиль, а потом официально раскрыть связь между старыми и новыми именами. То есть уничтожить маскировку, которая обеспечивала безопасность и позволяла путешествовать незамеченными.

Одинцов помянул вчерашние слова Евы насчёт Вейнтрауба.

– Ты была права. Старик совсем не торопился напихать нам полные карманы баксов…

– Риск – благородное дело! – распалился Мунин и добавил дурацкую сентенцию: – Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

Он уже готов был козырять российским паспортом направо и налево, но Ева присоединилась к Одинцову, и вдвоём они умерили разыгравшуюся алчность своего компаньона.

Штольберг помог с дружественным нотариусом, который не задавал лишних вопросов. Во второй половине дня ворох бумаг был оформлен. Теперь оставалось покинуть Израиль и ждать благоприятного момента, чтобы вернуться уже под настоящими именами, навестить банк и вступить во владение капиталом.

– Ничего-ничего, пусть денежки ещё полежат, – увещевал Одинцов загрустившего историка. – Целее будут, новыми процентами обрастут… А мы пока подумаем, что с гостиницей делать. Кстати, ты про Урим и Туммим не забыл? Нам вообще-то в первую очередь про них думать надо…

Сам Одинцов собрался позвонить в Штаты и задать пару вопросов Штерну и Жюстине. Но Ева была категорически против того, чтобы беспокоить друзей ни свет ни заря, да ещё в день похорон.

– Им без нас хватает забот, – сказала она. – Потерпи.

Скрепя сердце Одинцов согласился. Вопрос, предназначенный Штерну, он в результате задал Штольбергу и вполне удовлетворился ответом. Вопрос к Жюстине мог немного подождать. Время поджимало: закончив с банковскими документами, надо было ехать в Иерусалим.

Борис прилетел туда ранним утром, а в семь вечера начиналось его выступление. Одинцов предпочёл бы съездить без Евы и Мунина. Но если оставить их в Яффо на несколько часов, беззащитные компаньоны наверняка отправятся на прогулку, сколько ни уговаривай поберечься. Поэтому Одинцов прихватил обоих с собой. К тому же Ева могла существенно упростить разговор со своим бывшим мужем.

Совместная поездка тоже таила в себе опасность. Вероятнее всего, за Борисом уже следят. Значит, можно столкнуться с преследователями в зрительном зале, а уж во время личной встречи с компьютерщиком – выдать себя почти наверняка. Но тут Одинцов рассудил, что главной или по крайней мере первой целью будет Борис, поэтому надо как можно скорее получить от него видеозапись убийства Салтаханова, и дальше пусть голова болит у охранников.

«Преследователей не может быть много», – думал Одинцов. Одновременно и на Бориса, и на троицу сил у них не хватит. Моментально переключиться с одной задачи на другую они не смогут – хотя бы потому, что на согласование с руководством нужно время. Одинцов рассчитывал сыграть на опережение, снова запутать следы и вывести из-под удара Еву с Муниным.

Штольберг предоставил для поездки в Иерусалим ту же машину. Теперь и спутники Одинцова обратили внимание, что под рубашкой навыпуск у водителя пристроен пистолет. Это произвело впечатление, хотя в Израиле даже девушки-солдаты в увольнении появляются на пляже в купальниках – и со штурмовыми винтовками. Страна возродилась в 1948 году; с тех пор ей объявил войну на уничтожение весь окружающий мусульманский мир, поэтому оружие стало для израильтян привычным аксессуаром.