Валерий Шарапов: Тайник в старой стене [litres]

– А что же Егор?

– Их взяли почти одновременно, а потом… – женщина вздохнула. – Тогда расстреляли всех… кроме предателей. Что вы хотите от меня услышать?

– Мы хотим знать все: о Егоре, о Степане Сазонове и про коллекцию золотых монет, которую вы обнаружили в квартире Крапивина.

– Хорошо, я расскажу. Все началось вот с этого, – Лиза сняла с шеи серебряный кулон, изготовленный в виде маленькой книжки, и, расстегнув нехитрую застежку, протянула Звереву. В миниатюрные странички были вложены две фотографии девочек лет пяти-шести, похожих как две капли воды. – Слева я, а справа – Лика, моя сестра, – сообщила Лиза. – Мы родились в один день и были очень привязаны друг к другу. Когда Лике исполнилось двенадцать, она умерла от менингита, и это крохотное фото – единственное, что у меня от нее осталось.

г. Псков, 629-й полевой госпиталь, 9 июля 1941 года

Бомбить город начали еще второго числа. «Юнкерсы» появлялись внезапно, малыми группами. Они сбрасывали свои ужасные гостинцы не только на укрепрайоны и оборонительные сооружения, но и на жилые дома, после чего стремительно исчезали. Советские системы ПВО кое-как отражали их натиск, но через день к авиации присоединилась дальняя артиллерия. Разведчики люфтваффе хорошо знали свое дело: артиллерия била прицельно, и нашим зенитчикам доставалось так, что временами было просто не поднять головы.

Люди уезжали тысячами, вывозили оборудование, ценности, скот. Несколько мостов через реку уже были заминированы, чтобы при необходимости взорвать их в самый последний момент и хоть как-то приостановить наступление врага. Восьмого к городу подошли танки.

Полевой госпиталь развернули две недели назад в клубе кожевенного завода. На всех фонарях установили защитные щитки, окна наспех завесили светонепроницаемыми шторами. Ряды стульев выволокли на улицу. Их демонтировали и мастерили из них нары – больничных коек катастрофически не хватало. Раненых привозили большими группами – на машинах и телегах днем и ночью. Повсюду что-то жгли. Стояла жара, ужасная вонь вызывала тошноту и головокружение.

Утром девятого сообщили, что немецкий моторизированный корпус обошел город с востока. Было принято решение о скорейшей эвакуации госпиталя. Раненых грузили в вагоны, умерших складывали прямо на голую землю.

Начальник госпиталя подполковник Морозов шагал между снующими людьми в белых халатах и отдавал приказы. В общем гаме разобрать его слова было невозможно. В последнее время этот щупленький, невзрачный очкарик проявил себя настоящим титаном. За последние дни он почти не спал, лично осматривал всех прибывших, давал указания, а самых тяжелых пациентов оперировал лично.

Сейчас, отдавая приказ на погрузку, он размахивал руками, то и дело снимал очки и, щурясь, протирал линзы грязным носовым платком. Лиза и другие санитарки таскали носилки наравне с мужчинами. Когда погрузку раненых завершили, настала очередь персонала. В этот момент прибыл посыльный из штаба округа, и начальнику поезда был дан приказ задержать состав. Как выяснилось, выезды из города только что были атакованы немецкой авиацией, кроме того, сообщили, что в течение ближайших двух-трех часов поступит еще одна партия раненых.

Морозов долго о чем-то спорил с принесшим приказ офицером, потом развел руками и, громко чертыхаясь, взобрался по ступеням в головной вагон.

Уже на второй день войны Лиза, закончившая к тому времени первый курс фельдшерско-акушерской школы, явилась на сборный пункт. Так как ей уже исполнилось восемнадцать, а медперсонала катастрофически не хватало, девушку тут же приписали к 629-му госпиталю.

Все последующие дни она трудилась не покладая рук. Услышав, что город скоро будет сдан, она вместе со всеми готовилась покинуть Псков. Но в самый последний момент возникла эта непредвиденная задержка.

Отсутствие медальона она ощутила, когда уже села в поезд. В первое мгновение ее охватила паника. Она тут же выбралась из вагона и принялась осматривать перрон. Если цепочка порвалась, в этой суматохе он мог завалиться куда угодно. Лиза сжала кулаки и стиснула зубы.

Когда она видела медальон в последний раз?

Наконец, совладав с собой, она вспомнила. Позавчера ее на пару часов отпустили домой собрать вещи в дорогу. Лиза упаковала все необходимое, и в этот момент за дверью послышались крики. Девушка выглянула в окно: кричала соседка с первого этажа – наконец-то дали горячую воду. Старика Крапивина, у которого Лиза снимала комнату, не было дома. Время у нее еще было, и Лиза решила, что принять душ ей просто необходимо. Она бросилась в ванную. Вся процедура заняла чуть больше десяти минут. Именно тогда она сняла медальон и положила его в ванной на полку.