— Осмотр закончили, возвращаемся на базу. Как понял? Приём.
— Москва просит продолжить осмотр. Необходимо проверить заброшенную станцию в пятидесяти километрах севернее. Там спутник также зафиксировал движение. Как понял? Приём.
— Вас понял, — Егор удивлённо посмотрел на напарника. — Тарасов там в Москве что-то опять дуркует. Предлагает нам продолжить осмотр и до утра успеть преодолеть пятьдесят километров до другой станции и ещё вернуться.
— Что-то тут не так, какая к чертям собачьим лебёдка? — задумчиво пробормотал Белосветский. — Что я, очередь из «калаша» от тарахтенья подъёмного крана не отличу?
— Вот и я думаю, откуда у гидрографов «Калашников»? И потом, что тут ещё можно осматривать?
— Это, конечно, не моё дело, но если решите остаться, — рыбак радушно обвёл руками своё хозяйство, — места всем хватит. Да и согреться есть чем. Всё равно осматривать здесь больше нечего. А на станции, что километрах в пятидесяти отсюда, я вчера был. Это такая же полярная станция, только брошенная. Никого там нет. Да и больно далеко она отсюда. Туда если только морем, через пролив Шокальского. Так что решайте.
— И, правда, товарищ подполковник, — тихо сказал Евгений, — у нас ведь совсем другая задача. На кой чёрт нам эта станция сдалась? Пускай береговую охрану вызывают или погранцов, в конце концов, правильно я говорю?
— Разговорчики! Ты, молодёжь, смотри у меня. Я ещё ничего не решил. Но от ухи, тем более из такой рыбки, — Егор заглянул в корзину, — отказываться просто грех.
— Вот и хорошо, — Илья Тимофеевич присел рядом с костром и, подтащив поближе улов, принялся чистить рыбу.
Мыс Песчаный, борт «Академика Виноградова», октябрь, наши дни
Светлая полярная ночь прошла спокойно. Судя по звукам, доносившимся с палубы, бандиты работали не покладая рук. Примерно до трёх часов постоянно гудел компрессор, передвигались какие-то предметы, шумела лебёдка. К четырём часам утра всё, наконец, стихло. Я, всю ночь не сомкнувшая глаз, чувствовала себя просто отвратительно. Время от времени, пользуясь тем, что охранник отворачивался, я подскакивала на диване и быстро выглядывала в иллюминатор. По счастью, в него прекрасно была видна залитая светом судового прожектора корма, на которой шли погрузочно-разгрузочные работы. Правда, от кают-компании всё это происходило довольно далеко, и детально разобрать, чем именно заняты бандиты, я не могла. Но я искренне благодарила Бога и за эту скудную информацию. Тем более, когда я узнала, что мы ушли так далеко от мыса Неупокоева, рассчитывать на Егора уже не приходилось. Только под утро я услышала рокот мотора и, воспользовавшись очередным удобным моментом, прильнула к иллюминатору. Катер с тремя бандитами на борту отшвартовался и через минуту скрылся в сумеречном тумане. Сон слетел с меня в мгновение ока. С отплытием на катере трёх бандитов мои шансы на успешное освобождение экипажа выросли вдвое. Пора было начинать действовать. Я стала осторожно будить сопящего рядом капитана. Он проснулся, резко сел на диване и ничего не понимающими глазами уставился на меня. Я быстро приложила палец к губам и торопливо прошептала:
— Капитан, просыпайтесь быстрее, нам с вами нужно под любым предлогом оказаться в лазарете. Поэтому прошу вас: сделайте вид, что вам очень плохо, совсем плохо. Сможете?
Борис Александрович тряхнул головой, видимо, отгоняя остатки сна, а может быть, таким образом входя в сценический образ. Как бы там ни было, через минуту я поняла, что в лице отважного капитана, несомненно, пропадает гениальнейший артист. Он внезапно тяжело задышал, закатил глаза и начал медленно сползать с дивана. Я кинулась к нему, осторожно приподняла голову, подложив руку под затылок, и, обернувшись к смотревшему на эту сцену во все глаза охраннику, показала жестами, что больному необходимо срочно сделать инъекцию. Тот внимательно оглядел сначала меня, потом капитана и, приблизившись, ещё раз тщательно обыскал меня. И только после этого согласно кивнул головой в сторону двери. Я облегчённо вздохнула и махнула рукой врачу, тоже проснувшемуся и безучастно сидевшему поодаль. Взяв капитана под руки, мы провели его мимо охранника и открыли дверь. В коридоре оказался ещё один террорист, который, ни слова не говоря, поправил на плече автомат и двинулся следом за нами.
Уложив «больного» капитана на койку, я подошла к медицинскому шкафчику и, открыв стеклянную дверцу, стала не торопясь перебирать коробки с ампулами для внутримышечных инъекций. Найдя препарат, содержащий комплекс витаминов, я набрала шприц и сделала капитану инъекцию. Охранник, как статуя с каменным выражением лица, продолжал стоять в дверях, не сводя с меня внимательных карих глаз. Я ходила от шкафа к койке несколько раз, моля Бога, чтобы врач сообразил, наконец, отвлечь охранника, хоть на мгновение. Но всё было тщетно. Тогда я выдвинула ящик стола, достала манометр и измерила капитану давление. Оно и в самом деле было высоковато. Что, впрочем, было совсем неудивительно в данной ситуации. Потом опять вернулась к шкафчику и, встав на цыпочки и пытаясь достать лежащую в самом дальнем углу верхней полки коробку с ампулами, незаметным движением локтя скинула на пол несколько упаковок. Коробки шлёпнулись на мягкий линолеум, и стеклянные ампулы и флаконы раскатились по всему лазарету. Я обернулась к охраннику и, глупо улыбнувшись, виновато развела руками. Тот продолжал стоять, даже не сменив позы. Тогда я решительно повернулась к нему спиной и, присев на корточки, стала собирать стеклянные флакончики. Подняв всё с пола и подобрав как можно выше подол и без того коротенького медицинского халатика, я встала на коленки и нагнулась, запустив руку под шкаф. Предоставив, таким образом, возможность охраннику и остальным мужчинам обозревать свои ягодицы, обтянутые символическими трусиками. Я шарила под шкафом, пока моя рука не нащупала, наконец, ребристую рукоятку пистолета. Я облегчённо вздохнула, развернулась и, упав на бок, не глядя, выстрелила.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу