Владимир Каржавин - Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся.

— Балезин Алексей Дмитриевич?

— Угадали, — ответы по уставу Балезин стал уже забывать. — Чем могу?

В облике незнакомца не было ничего необычного, и лицо ничего не выражало, кроме желания убедиться, что перед ним именно тот человек, который нужен.

— Я из Пятого отдела Главного управления. Мы могли бы пройти к вам в кабинет?

Когда дверь кабинета закрылась и они остались вдвоём, незнакомец протянул пакет:

— Вскройте и распишитесь в получении.

Балезин повиновался. В письме ему предписывалось завтра к 11:00 явиться — далее был указан номер кабинета.

— Пропуск уже заказан, — пояснил курьер и, простившись, удалился.

Балезин присел на стул. Он ясно представлял, кому и зачем понадобился. Год назад он с радостью встретил бы это известие. А сейчас? Что-то коренным образом переменилось в его натуре, в его желаниях и образе жизни. «Вот тебе и начало учебного года», — глубоко вздохнул он.

Эта встреча мало походила на предыдущую, хотя её участниками были те же. Начальник Пятого отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР при появлении Балезина вышел из-за стола и первым подал руку.

— Фитин Павел Михайлович, — представился он, хотя Алексей и без этого знал, кто он такой. Потом кивнул на помощника: — Макаров Виктор Викторович, работает по странам Северной Европы.

Тот, кого Балезин при первой встрече окрестил Артистом, тоже подал руку и слегка улыбнулся.

Фитин сел за свой стол. Макаров и Балезин расположились напротив.

— Так вы теперь заведующий кафедрой? — весело начал Фитин.

— Выходит, так, — кивнул Балезин. — Решил попробовать себя в новом качестве.

Было ясно, что разговор пойдёт не об успеваемости студентов, и в следующую минуту лицо хозяина кабинета стало серьёзным.

— Товарищ Балезин, мы очень рассчитываем на вас.

Алексей сосредоточенно молчал, а Фитин продолжил:

— Вы, наверное, не строите иллюзий о том, что наш договор о ненападении с Германией заключён на вечные времена.

— Конечно, нет, хотя…

— Что хотя?..

— … вчера наш ректор клеймил позором империалистов Англии, США, Японии и других, а вот Германию не упомянул.

— Ваш Сергин — образцовый идеологический работник. А надо смотреть правде в глаза: воевать всё равно придётся. Так вот, Германия наращивает военную мощь. В руках Гитлера почти вся промышленность континентальной Европы. Но! У него нет… Чего? — обратился он к Балезину, точно учитель к ученику.

— Если судить по Первой мировой, у Германии нет или почти нет ресурсов.

— Правильно. И в первую очередь нефти, железной руды и леса. Что касается нефти, то у немцев тут есть союзник — Румыния, с её Плоешти. И ещё вариант — искусственный бензин; правда, он дорог. А вот сталь искусственно не создашь. Её можно получить только из железной руды, которой у Германии, да и у всех оккупированных ею стран, нет. В Европе крупные месторождения железной руды только у шведов. А директором фирмы, занимающейся добычей руды и доставкой её в морские порты для последующей отправки в Германию, является… не догадываетесь, кто?

В ответ Балезин достал из кармана фотографию и протянул её Фитину:

— Наверное, он. Тот, что в центре.

Начальник отдела пристально и с удивлением взглянул на фото.

— Ух ты! Откуда это у вас?

— Осень тысяча девятьсот двадцать третьего года. Франц Отман тогда в последний раз приезжал в Москву. Рядом его брат, ныне покойный Сергей Отман, и моя жена Ольга.

Затем фотографию взял Макаров.

— Сейчас Франц Отман выглядит совсем по-другому.

— Постарел? — спросил Алексей.

— Не только. В общем, увидите.

При слове «увидите» Балезин понял, что ему придётся ехать в Швецию.

Фитин поднялся и предложил пройти в соседнюю комнату. Там, раздвинув на стене небольшую занавеску, указал на карту Северной Европы.

— Вот здесь, вблизи небольшого города Кируна, расположены рудники. Железная руда, добываемая там, самая что ни есть качественная. Дальше по железным дорогам, — повёл он указкой, — руду направляют в шведский порт Лулео и незамерзающий норвежский порт Нарвик. И уж затем она транспортами идёт в Германию.

Фитин задвинул занавеску на карте, и они вернулись в его кабинет. Там он продолжил:

— Гитлер понимает: железная руда — для Германии вопрос жизни и смерти. Без железной руды и, соответственно, без стали германская армия долго не протянет, потому что сталь — это всё: пушки, танки, пулемёты и даже подковы на солдатских сапогах. Поэтому всё, что с ней связано, тщательно охраняется гестапо. В Швеции они чувствуют себя как дома. Кстати, ваш знакомый Лоренц тоже временами бывает там, но как представитель Абвера. А военная разведка — это серьёзнее, чем гестапо. И Лоренц в Абвере далеко не последний человек.