Владимир Шигин - Анна – королева морской разведки

— Нет, — ответила она безразлично.

Затем, с внезапным приливом страстной ненависти, добавила:

— Надеюсь, он мертв! Мой рассказ напомнил мне кое о чем. Много недель спустя после того, как он покинул меня, я обнаружила кожаный портфель, принадлежавший ему, который вестовой забыл взять. Портфель был набит бумагами. Среди них лежала фотография, на которой он был снят с женщиной и двумя детьми — его семья в Петербурге. Он имел наглость принести эту карточку ко мне в дом!

Блуждающее внимание Курта было, как бы, мгновенно приковано. На минуту он забыл свои печальные размышления. Русский морской офицер… говорят, имеющий отношение к береговой обороне… мог иметь в портфеле весьма интересные документы. Их, безусловно, стоит посмотреть.

— А другие бумаги? — с любопытством спросил он.

— Откуда я знаю? — вяло ответила Анна. — Полагаю, что-то связано с работой, хотя я едва взглянула на них… Проклятой фотографии было достаточно для меня. Я разорвала ее в клочья.

— А бумаги тоже? допытывался Курт.

— Нет, они все еще в портфеле.

"Если Курт интересуется этим хламом, этим мусором больше, чем ее заботами, он может их посмотреть".

После нескольких слов и необходимого нежного вступления портфель лежал перед Куртом. Он вынул пачку документов. Документы, которые Бремерман держал в руках, были написаны по-русски и, без сомнения, являлись официальными, потому что большинство было украшено двуглавым орлом. Среди бумаг были географические и навигационные карты, значение которых не допускало двух толкований. Оборона Рижского залива была показана полностью: форты, минные поля, другие препятствия. Каждая навигационная карта имела бесчисленные пометки цветными чернилами.

Ключ ко всей системе русской обороны в этой местности находился в руках Курта. Профессиональное возбуждение полностью подавило личные чувства. Он попросил Анну разрешить ему забрать эти бумаги. Не разреши она ему, он все равно оставил бы их у себя, но она холодно согласилась, и Курт с прискорбием поспешил сократить свидание. Он все еще любил эту женщину, но она должна подождать. Тут было дело, не терпящее отлагательств.

Через полчаса Бремерман находился в каюте командира, показывал документы и объяснял, как он получил их, а затем сопровождал своего начальника на флагманский корабль для собеседования с германским командующим. Были собраны штаб-офицеры флота, которые подвергли тщательному исследованию карты и бумаги. То, что карты открыли, документы после перевода подтвердили. Здесь были не только минные поля, охраняющие залив, но и протраленные проходы, используемые русскими сторожевыми силами.

Адмирал был в чрезвычайно приподнятом настроении. Получение таких сведений значительно облегчало его задачу. Теперь, когда проходы русских стали известны, необходимость в, длительных и опасных операциях по тралению мин, проводить которые он предполагал, отпала. На карте оказались показаны береговые батареи, о существовании которых он и не подозревал, но теперь, когда месторасположение их стало известно, их можно было быстро подавить. Адмирал немедленно приказал внести изменения в первоначальный план. Вместо того чтобы дожидаться, пока тральщики расчистят путь, эсминцы, которые предназначались для прикрытия высадки десанта, должны были отправиться для сопровождения судов с отрядами морской пехоты и войск. Тяжелые же корабли, благодаря наличию русских карт, могут приблизиться к берегу значительно ближе, чем предполагалось, и открыть огонь по батареям. Если, как казалось очевидным, первая атака приведет к овладению плацдармом, легко будет высадить на берег большое количество войск и внезапным нападением захватить Ригу.

Несомненно, адмирал уже представлял себе поздравительные телеграммы, полученные им от высшего командования, и быстрое продвижение по службе. Энтузиазм его разделялся офицерами. Курта Бремермана хвалили наперебой за великую услугу, которую он оказал родине. Ничто не могло быть более удачным, чем находка этих бумаг, так как Балтийской эскадре в ее операциях до сих пор не хватало успеха. Последнее обстоятельство вызывало язвительные замечания со стороны германского главного штаба, а адмирал трепетал перед ним.

Сейчас, однако, все изменилось. Дата атаки была на несколько дней приближена. В виде элементарной меры предосторожности решили провести исследование протраленных проходов до начала экспедиции, так как вполне вероятно, что со времени составления карт противник мог сделать новые проходы и заминировать старые. В соответствии с этим полуфлотилия старых эсминцев получила приказание провести 36-часовую разведку перед наступлением.