– Не беспокойтесь, я приведу всех!
Лаврентий отправился на поиски. Яркие всполохи костров указали ему путь. Островский прошагал по утоптанной дороге вдоль парка и скоро оказался на месте гулянья. Полупустые столы выстроились большим кольцом вокруг догорающего костра. По вертелам, укреплённым над угольями, Лаврентий догадался, что здесь жарили бычка и баранов. Лишь с десяток мужиков допивали пиво из пузатых тёмных бочонков, вся остальная публика собралась вокруг двух небольших, но ярко пылающих костров и подбадривала смельчаков, прыгавших через огонь.
Лаврентий заметил княжон и племянниц барона: барышни стояли рядом с Долли и дружно рукоплескали черноволосому Михаилу Епанчину – тот снял сюртук и собирался прыгнуть через пламя. Так же, как до него поступали деревенские, барчук разбежался и перелетел через костёр, но Епанчин не учёл того, что парни были стрижены «под горшок», а романтические кудри молодого помещика спускались до плеч. Пока Епанчин летел сквозь огонь, концы волос его вспыхнули и алым нимбом окружили голову. Все вокруг дружно ахнули, но сам Михаил не понял, что случилось. Долли опомнилась первой, она схватила с лавки сюртук приятеля и набросила ему на голову. Михаил замахал руками, словно ветряная мельница.
– Ты что, Долли, с ума сошла? – обиженно спросил он. – Зачем ты так шутишь?
– Если бы не моя шутка, ты спалил бы не только волосы, но и лицо. Слава богу, что ты сам не обгорел, но перестригаться тебе всё равно придется, – объяснила княжна.
Лаврентий удивился её самообладанию. Вся молодёжь до сих пор стояла в оцепенении, а Долли не моргнув глазом спасла парню лицо. Сильный характер, с такими людьми не просто. В памяти всплыли чёрные глаза Иларии, и Лаврентия опять потянуло назад в сладкое привычное болото. Напомнив себе, что решение принято, он подошёл к Долли и, кашлянув, привлёк её внимание.
– Дарья Николаевна, ваш крёстный волнуется и прислал меня сюда, чтобы забрать молодых дам обратно. Мужчины, если хотят, могут остаться.
Островский специально назвал собравшихся здесь недорослей мужчинами, чтобы польстить их самолюбию и избежать споров. Он рассчитал верно: все молодые люди послушно засобирались домой. Громко обсуждая деревенский праздник, компания двинулась обратно. Долли шла последней. Лаврентий присоединился к ней. Пытаясь разузнать, не видит ли княжна себя в роли будущей супруги злополучного Епанчина, начал разговор:
– Примите моё восхищение, мадемуазель. Я старше вас, но растерялся, а вы спасли юноше лицо. Когда-нибудь его жена поблагодарит вас.
Долли бесхитростно объявила:
– Если придётся гулять на Мишиной свадьбе, обязательно напомню про этот случай и потребую назвать первую дочь моим именем.
Княжна расхохоталась, и её звонкий смех, искренний, лишённый всякого жеманства, восхитил Островского. Его потянуло к этой яркой, как огонь, молодой красавице. Прочь сомнения! Он всё сделал правильно, и его выбор – безупречен, а с Иларией дело тоже как-нибудь уладится.
Старшее поколение уже собралось уезжать, и экипажи выстроились, заняв часть липовой аллеи. Лаврентий поблагодарил барона за гостеприимство и предложил Марье Ивановне проводить её с подопечными до дома. Опекушина с радостью согласилась.
Пока ехали, Лиза и Ольга задремали, а Долли, склонившись к Опекушиной, тихо рассказывала о том, что случилось во время гулянья. У мраморного крыльца ратмановского дома Лаврентий помог дамам выйти из экипажа, поцеловал руку Марье Иванове и попросил разрешения прибыть с визитом завтра.
– Конечно, приезжайте! Будем рады вас видеть, – пригласила старушка. Островский проявил себя воспитанным и деликатным молодым человеком и произвёл на неё самое приятное впечатление.
«Браво!» – мысленно поздравил себя Лаврентий. Всё вышло как по писаному. Пришла пора заняться самым главным.
Глава девятая. Печальные новости
«Главное ты угадала верно» – такими словами закончила своё письмо Полина.
Вот только Орлова с радостью отказалась бы от подобных лавров. Сейчас ей хотелось плакать: одно дело – игра разума, а другое – реальная жизнь. Как и предполагала фрейлина, всех пропавших девушек нашли закопанными в конце заброшенного сада на хуторе Иларии Островской. Полина сообщала, что, по мнению уездного исправника, на покойных отсутствовали видимые раны. Возможно, бедняжек отравили. Большего полицейский сказать не мог.
Часть письма Полина посвятила догадкам соседей-помещиков и бродящим по округе сплетням. Что-то здесь царапнуло Орлову, но что именно, она так и не поняла. Может, перечитать ещё разок те страницы, где кузина пересказывает слухи? Агата Андреевна разложила листы и выбрала нужный. Полина писала:
Читать дальше