Марта Таро - Игры скорпионов

– Как здесь всё мило и романтично! Мне приходилось видеть подобное убранство лишь в Петергофе, когда на именины вдовствующей императрицы накрывали столы в тамошних садах.

Опекушина расцвела улыбкой и признала:

– Наши барышни целую неделю старались – делали украшения, а вчера составляли букеты.

Затеянный разговор помог Островскому получить желаемое: добрейшая Марья Ивановна пригласила любезного молодого соседа за свой стол.

– Вы позволите мне сесть подле вас? – галантно спросил Островский тринадцатилетнюю Ольгу.

– Пожалуйста, – смутилась та, но потом подняла на соседа большие, чуть раскосые тёмно-серые глаза и радостно выпалила: – Вы знаете, как мы сохранили букеты свежими?

– Не могу догадаться, – подыграл ей Лаврентий.

– Мы убрали их в погреб, окутав мокрыми тряпками…

– Замечательная мысль, я никогда о таком не слышал! – восхитился Островский.

Он почувствовал, что нащупал нужный тон, и теперь взахлеб рассуждал о цветах, букетах, об украшении дома и о блюдах, которые им подавали. Лаврентий так всем восхищался, что к концу обеда бесхитростная Марья Ивановна прониклась к новому знакомому полнейшим доверием. Да и как могло быть иначе, коли умница сосед во всём разделял её мнение?

Наконец гости отобедали, и Островский помог барышням выйти из-за стола. Он ликовал. С Опекушиной всё получилось на удивление просто: с десяток комплиментов – и дело в шляпе. Значит, пришла пора заняться крёстным Долли. Соврав что-то Марье Ивановне, Лаврентий откланялся и поспешил к барону. Тальзит с видом мученика стоял на краю поляны, на его локтях с двух сторон повисли Мари и Натали.

– Можно мы тоже пойдём смотреть на гулянья? – в два голоса просили они.

Стайка молодежи во главе с Михаилом Епанчиным уже собралась рядом с калиткой, выходившей на тропу, ведущую к Троицкому. Всё нетерпеливо переглядывались, поджидая отставших.

– Идите, только не разбегайтесь – держитесь вместе. Долли будет у вас за старшего, – наконец разрешил барон.

– Крёстный, я не могу быть старшим: во-первых, я не мужчина, а барышня, во-вторых, Миша старше меня на три года. Но за девочками я присмотрю, это я умею, – отшутилась Долли и пошла к остальным, уводя за собой подруг.

– Какой логический ум прячется в этой прекрасной головке! – восхитился барон, потом вспомнил об Островском, почтительно ожидавшем его внимания, и спросил: – А вы, сударь, что предпочитаете: пойти с молодежью на гулянья или провести время за картами?

– Если вы возьмёте меня в компанию, я с удовольствием поиграю.

– Милости прошу. У нас несколько столов: мы жалуем пикет и бостон, – объяснил Тальзит и, воодушевившись, воскликнул: – Очень рекомендую напитки! Таких настоек, как у меня, вы ни у кого не найдете!

Игроки уже заняли места. Жарко обсуждались ставки. Наконец, уговорившись, что играть станут по копейке, приступили.

– Не угодно ли, сударь, переброситься со мною в пикет? – предложил барон, усаживаясь за единственный свободный стол.

– С удовольствием! – Лаврентий искренне обрадовался. Он играл в эту старинную игру в ранней юности и подробности помнил смутно, но это было даже к лучшему. Если гость проиграет, хозяин дома придёт в хорошее расположение духа.

Тальзит позвал слугу, велел подать две стопки водки, а гостю сказал:

– Рекомендую анисовую!.. Скажу без ложной скромности: такую вы нигде не найдете.

Лаврентий взял принесённую слугой стопку. Александр Николаевич с интересом ожидал, пока гость выпьет.

– Бесподобно! – восхитился Островский. Водка и впрямь оказалась очень мягкой и приятной на вкус. – Замечательный аромат, да и пьётся легко.

Лаврентий уже успел заметить, что все гости в зале налегали именно на анисовую, от мужей не отставали и дамы.

Барон раздал карты, и игра началась. Лаврентий быстро вспомнил приёмы, которым в юности научил его отец, и тут же стал выигрывать.

– Да вы молодчина, – похвалил барон, – давно я не играл с равным противником.

Игра увлекла обоих. Начав её, чтобы угодить хозяину дома, Лаврентий, что называется, «закусил», но, хотя он поначалу и выигрывал, Тальзит постепенно взял реванш и обыграл гостя. Признав своё поражение и отдав рубль с копейками счастливому триумфатору, Островский вспомнил о главном и осведомился, не опасно ли молодёжи гулять так поздно.

– Да, голубчик, вы правы. Уже темнеет, но там сейчас самое веселье: костры жгут, – отозвался барон, впервые за два часа вспомнив о своих подопечных. – Долли – девушка разумная и всех держит в узде, но, может, вы сходите в деревню? Мальчики, если хотят, пусть остаются, а девочек нужно вернуть сюда.