Филипп Ванденберг - Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

Тот же бросился к Омару, подтащил его к двери, сорвав халат с его плеча, на котором был знак кошки. На одно мгновение оба мужчины замерли. Поведение Нагиба оказалось неожиданным, они переглянулись сквозь прорези в капюшонах, затем один из них шепнул: «Во имя Аллаха, следуйте за нами!»

От прочих построек подобного рода на набережной Виктории в лондонском Сити это массивное девятиэтажное здание с покоящимся на колоннах порталом, ко входу которого вела широкая лестница, более всего отличала неприметность людей, в него входивших; да и тех было немного. В отличие от министерств, страховых и пароходных компаний между Черинг Кроссом и Блэкферз Бриджем, к которым шоферы подвозили лордов и аккуратно одетых служащих, к зданию Интеллидженс-сервис подъезжали лишь черные кэбы. Большее же число посетителей выскальзывало из толпы на набережной и торопливо исчезало за одной из двух вращающихся дверей.

Меланхолический дух, не оставляющий Темзу даже в летние месяцы, в эту осень рано опустился на Площадь вдов. Чем настоящего британца не напутаешь, напротив, в это время высоких сапог и поднятых воротников в Вест-энде начинается театральный сезон — единственное время года, которое человек с положением проводит в Лондоне, не считая 3 июля, дня рождения короля Георга, конечно.

В тот год главной темой для разговоров стало событие, обогнавшее по важности все произошедшее за последние годы, ведь Великобритания, Боже спаси короля, вышла победительницей в войне, и в неутихающих беседах в клубах, на Пэл Мэл и в Бромптоне царила неутихающая гордость. Конечно, война потребовала многочисленных жертв, в основном, правда, за границей, в Лондоне погибло «всего» 670 человек во время воздушных атак Германии — конечно, много, но не такое количество, какое предсказывали еще во времена короля Эдуарда. А ведь президент Немецкого общества полетов предупреждал, что на самолетах графа Цеппелина можно совершить то, чего не удалось Наполеону, а с помощью тысячи воздушных кораблей можно мгновенно уничтожить сотню тысяч солдат. Теперь ходили слухи, что автор этих ужасных сказок скончался в сумасшедшем доме.

Таким образом, работы у Службы новостей правительства его величества не убавилось. Просто теперь она распространилась на другие области. Полковник Джеффри Доддс уже в течение семи лет возглавлял эту службу, что, судя по многосторонности этой работы, позволяло делать выводы о его необычайных талантах — если вообще можно говорить о таланте, когда речь идет о Службе новостей (название, служившее лишь эвфемистичным описанием шпионажа). Рассказывать о Доддсе подробнее значило бы выйти за всякие рамки, речь же пойдет лишь об основных чертах его характера.

Полковник Джеффри Доддс был одним из тех, кто судит о других по их порокам. Добродетель можно сымитировать, пороки же — никогда. Доддс никогда не согласился бы провести жизнь за викторианским, оформленным статуэтками кариатид столом, если бы не получил тяжелое увечье в северной Бирме, наступив на собственную мину. Так что из Индии полковник возвратился с протезом вместо ноги и уверенностью, что, если он собирается и далее служить его величеству, делать ему это придется в сидячем положении. Его привели в восхищение слова умирающего короля Эдуарда о том, что нет смысла продолжать жить, если не можешь продолжать работать.

Доддса с его светлой кожей, рыжими волосами и черной, по воле Господа, бородкой можно было принять за швейцара одного из заведений в Сохо — были и некоторые сведения о его недолгой карьере сутенера именно в этом районе, — если бы не идеально аккуратная одежда от Dunn&Co, вызывавшая восхищение окружающих. Есть мужчины, которые надевают твид и кашемир, есть же такие, которые их носят. Доддс принадлежал к последним: он носил свою элегантную одежду с благородством дворянина, родившегося в ней, при том, что не делал тайны из своего происхождения. А родом он был из Ламбета, что у вокзала Ватерлоо. Его аристократичной внешности не соответствовала лишь его манера выражаться — полковник не чуждался непристойностей и просторечий.

Если не принимать последнее в расчет, полковник был высокообразованным человеком, приобретшим знания в процессе самостоятельного обучении, идя против воли рано овдовевшего отца, продававшего специи на Ковент-Гарден, чьего заработка вполне хватало на жизнь, но не на высшее образование. Теперь он жил в Кенсингтон Гардене, окруженный роскошной библиотекой и коллекцией картин с изображениями лошадей прошлого столетия и являлся членом Библейского общества и двух клубов, в которых состояли также Редьярд Киплинг и Клод Джонсон, управляющий «Роллс-Ройса», и восхвалял войну, как мать всех вещей (свободно цитируя Гераклита).