Михаель Пайнкофер - Братство рун

— Что совершил этот человек для того, чтобы заслужить такое обращение?

— Простите, миледи, но я не думаю, что это вас касается. Отойдите в сторону, чтобы мы могли завершить наши обязанности.

— Ваши обязанности, капрал? — Мэри окинула горца взглядом с головы до ног. — Вы считаете это своими обязанностями бить ногами лежащего на земле человека? Должна заметить, капрал, я действительно рада тому, что существуют такие добропорядочные солдаты, знающие свои обязанности. Тогда даме, по крайней мере, не придется беспокоиться о своей безопасности, во всяком случае, пока она не окажется на земле.

Некоторые из зевак громко рассмеялись. Лицо капрала приняло цвет его мундира.

— Вы вольны оскорблять меня, миледи, — сказал он дрожащим голосом, — но вы не вправе удержать меня от наказания этого предателя.

— Он предатель? Что же он совершил?

— Он неподобающим образом отзывался о королевском доме, — последовал возмущенный ответ.

— И одно это уже делает его предателем? — Мэри подняла бровь. — Как же быть с капралом, который публично истязает своих собственных земляков? Вы же шотландец, капрал, или нет?

— Конечно, миледи, но…

Снова стоящие перед постоялым двором мужчины засмеялись. Двое из них захлопали от удовольствия в ладоши.

— Если этот человек нарушил закон, то отведите его в тюрьму и устройте над ним процесс, — указала Мэри унтер-офицеру. — Но если он ничего не сделал, что противоречит закону, и вы избиваете его только потому, что вам и вашим сотоварищам ничего лучшего не пришло в голову, тогда оставьте его хотя бы в покое, капрал. Вы меня поняли?

Дрожа от гнева, унтер-офицер стоял перед ней, его кулаки сжались в бессильной ярости. Однако ему было ясно, что он ничего не может предпринять. Молодая женщина, которая у всех на глазах так бесцеремонно распоряжалась, явно была благородного происхождения и к тому же британка. В глазах капрала это были два одинаково хороших довода для того, чтобы не связываться с ней.

— Я доложу об этом, — заявил он, скрипя зубами.

— Извольте, — возразила Мэри едко. — Я едва ли могу ожидать приглашения выпить чашку чая в знак вежливости с полковником вашего гарнизона.

Капрал еще какое-то время оставался стоять на месте. Потом он развернулся и, охваченный гневом, приказал своим людям следовать за ним. Под аплодисменты и насмешливые выкрики зевак люди в форме удалились.

Мэри не удостоила их больше своим взглядом и наклонилась вместо этого над мужчиной, который корчился от боли на земле. Его нос был свернут набок, лицо залито кровью. На лбу зияла рваная рана.

— Все в порядке, — заговорила она с ним утешительно, полезла в один из карманов своего пальто и достала шелковый платок. — Они ушли. Вам не надо больше бояться.

— Да благословит вас Бог, миледи, — с трудом проговорил крестьянин, который, похоже, протрезвел от боли. — Он благословит вас…

— Все хорошо. — Мэри кивнула головой и утерла кровь с лица мужчины. Оглядываясь назад, она не могла понять, что подтолкнуло ее так решительно вступиться за него. Было ли это сочувствие? Или она просто возмутилась, что так жестоко обращались с человеком?

— У него сломан нос, — сказала Мэри зевакам, которые все еще таращились, неподвижно застыв на обочине дороги. — Кто-то должен позвать врача.

— Врача? — простодушно спросил молодой паренек с огненно-рыжими волосами. — Здесь нет врача, миледи. Ближайший доктор напротив в Хэвике, и он англичанин.

— И что это значит?

Молодой крестьянин вытаращил на нее глаза.

— Это значит, что нам не нужно его звать, потому что он все равно не придет, — объяснил он, пожимая плечами. — Кроме того, годового жалованья не хватит, чтобы заплатить ему.

— Понимаю. — Мэри прикусила губу. — Тогда отнесите его на постоялый двор и положите на стол. Я попытаюсь перевязать его.

Молодой парень и его товарищи посмотрели в недоумении друг на друга. Секунду они не знали, как должны поступить.

— Ну, вперед, чего вы ждете? — спросил старый шотландец, который также стоял рядом и курил трубку, пуская маленькие колечки дыма в затянутый туманом вечерний воздух. — Делайте то, что сказала леди, и отнесите бедного Алана в дом.

Молодые парни собрались кружком, словно должны были набраться мужества. Потом наконец они зашевелились, подняли раненого, который ужасно застонал, и отнесли его в таверну.

— Благодарю, — сказала Мэри, обращаясь к старому шотландцу, который продолжал дымить своей трубкой.