Валерий Ярхо - Байки русского сыска

В конце января газеты раструбили о новой победе собаки-сыщика. В ночь с 27 на 28 января была совершена кража в квартире Ореста Ивановича Емельянова, казначея и смотрителя Николаевского сиротского профессионального женского училища. Квартира смотрителя помещалась в здании училища, в доме № 20 на Солянке, рядом с Николаевским Воспитательным домом. Неизвестный вор, проникнув ночью в окно, пробрался в спальню Емельянова и, совершенно его не потревожив, вытащил 400 рублей из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Пропажа обнаружилась утром, и все училище было поднято на ноги. Было ясно, что украл кто-то свой: вор знал порядки в доме, расположение комнат и даже обстановку в квартире смотрителя настолько, что ничего не задел, совершая кражу, уверенно двигаясь в ночной тьме. Розыски, проведённые своими силами, толку не дали — следы под окном были затоптаны любопытствующими, а пиджак, из которого вытащили деньги, побывал во многих руках. В полицию о краже дали знать около двух часов дня, так что розыск Треф начал только в три часа.

Это было больше похоже на издевательство над благородным животным! Семь часов кряду собака мучительно отыскивала следы похитителя и не находила их — слишком много народу побывало на месте. Но вот, уже около одиннадцати часов вечера, Треф вдруг сделал резкое движение и бросился по лестнице во двор, за ним следом поспешили Дмитриев и сыщики. Собака привела их к двери в полуподвал Воспитательного дома, за которой была квартира истопника, служившего при этом заведении более десяти лет, крестьянина Подольской губернии Павла Жукова. Самого хозяина дома не было, он возился в дровяном сарае и возле печей, протапливая их на ночь, но смотритель открыл дверь ключом со связки запасных, имевшихся в его распоряжении. Когда дверь отперли, первым в квартиру вбежал Треф, который немедленно стал рыться в вещах Жукова и в его постели. Дмитриев отвёл пса в сторону, и сыщики, осмотрев постель, обнаружили под тюфяком 40 рублей. Срочно послали городового за Жуковым, которого привели в тот момент, когда первый обыск уже заканчивался. На столе лежали обнаруженные в тайниках, устроенных за кроватью и шкафом в квартире Жукова, золотые и серебряные вещи. Когда приунывшего истопника спросили, как в его квартире оказались золотые изделия, тот, смутившись, ответить ничего не смог. Тогда его спросили о краже денег у Емельянова, уточнив, что на него указала собака. Сражённый этим аргументом, Жуков признался, что участвовал в краже вместе с дворником Воспитательного дома Петром Сергеевым и одним воспитанником, которого они протолкнули в форточку, чтобы он им открыл потом окно. После чего Жуков выдал 205 рублей, спрятанных им в вентиляционной шахте, сказав, что найденные прежде 40 и эти деньги являются его долей, а остальное у Сергеева и воспитанника. Относительно же найденных у него драгоценностей истопник, начав давать показания, сообщил, что это часть украденного им у разных лиц в течение семи последних лет.

Когда допрос уже закончился, сыщики поинтересовались: «Как же ты не боялся красть рядом со спящим?» Жуков со страшным спокойствием ответил: «Кабыон бы проснулся, я б его зарезал, а не дал бы себя схватить!» Крепкий сон спас смотрителя училища от верной смерти.

Когда полицейские уже уезжали из училища, произошло событие совершенно удивительное: Треф, поджидавший с Дмитриевым во дворе того момента, когда можно будет ехать обратно в питомник, был спущен с ремня и, бегая по двору, нашёл и принёс к ногам своего хозяина узелок. Развернув его, Дмитриев увидел деньги, 70 рублей замусоленными бумажками. Стали выяснять, чьи бы это могли быть, и оказалось, что на днях у прачки Воспитательного дома пропали все сбережения, как раз 70 рублей. Видимо, тот, кто стибрил прачкины капиталы, увидав, как Треф отыскал краденое и воров, совершивших такую ловкую кражу в квартире смотрителя, испугался, что теперь с собакой начнут искать и деньги прачки. Поскольку похититель сам инкогнито подкинул деньги собаке, его решили не раскрывать, хотя для Трефа отыскать человека, подержавшего в руках этот узелок, было делом совсем несложным.

«Домой» в питомник при московском охранном отделении Треф вернулся после девяти часов сложнейшего розыска, и там его Дмитриев накормил на ночь. За хозяина Треф признавал только Дмитриева и слушался только его команд. Но даже в обращении с хозяином-дрессировщиком пёс был сдержан, никогда не ласкался и не заигрывал с ним. Ни от кого другого пищи Треф не принимал. Дмитриев приучил его к этому с раннего детства. Сделано это было специально, чтобы пса не смогли отравить. Учитывая, сколь опасен был Треф для преступников, такая мера предосторожности была отнюдь не лишней.