Александр Арсаньев - Инфернальная мистификация

– Да, да, – закивал я головой. – Именно это мне и хотелось сказать! Я просто немного неправильно выразился. Возможно, вся эта история с Раневским имеет какую-то неприглядную подноготную? Сам Андрей со мной разговаривать наотрез отказался!

– История с Раневским! – Божена возвела глаза к потолку. – Сделали из мухи слона. – Ну, совершил молодой дворянин несколько необдуманных шагов, запутался… И что, его сразу казнить за это? Яков, ты, что ли, в свое время карточных долгов не делал? Не ставил свою жизнь и батюшкино состояние валетом на «пе»?! Если бы не Кутузов, скакать бы тебе сейчас игривым меринком в какой-нибудь захолустной чиновничьей конторе. Это ты теперь без проигрышей выучился играть, – она намекала на некоторые мои таланты, обретенные вашим покорным слугой в ордене «Золотого скипетра», но используемые им исключительно в целях борьбы со всеми мыслимыми м немыслимыми силами зла.

– К чему вы клоните? – сухо осведомился я, заметив, что Мира, затаив дыхание, слушает Божену Феликсовну с несвойственным для нее вниманием. Нет, я вовсе не думал, что Мира разлюбит меня, узнав обо мне более того, чем ей следовало бы знать. Однако мне все равно было неприятно от того, что моя индианка выслушивает из уст Божены не в меру откровенные излияния на мой счет.

– К тому, что грешки-то за всеми водятся, – отозвалась Божена. – Только не всех нас за них казнят!

– Что ты хочешь этим сказать? – Я все еще не понимал мою обожаемую Божену Феликсовну. Мне казалось, что индийский бог укоризненно взирает на меня с шифоньерки.

– Только то, что помолвка Элен Олениной с Раневским, на мой взгляд, намеренно кем-то была расстроена, – откликнулась она.

– То есть, не было никаких долгов, способных увлечь незадчливого жениха в пропасть, вместе с невестой? – проговорил я задумчиво.

– Ну, наконец, ты начинаешь кое-что понимать, – облегченно вздохнула Божена Феликсовна.

– Но, если мне не изменяет память, – вкрадчиво начал я, – ты сама говорила, что Раневский… – Я даже не заметил, как перешел на «ты», чего себе обычно не позволял.

– Да мало ли что я говорила, – сердито перебила меня Божена Феликсовна. – Не верю я в его страшные преступления, – заявила она. – Нет такого греха, который нельзя было замолить перед любящей женщиной…

– Вот как? – искренне удивился я. – Вы, Божена Феликсовна, меня удивляете! Уж не связана ли такая перемена во мнении с каким-нибудь вашим новым романом? А?

– Не твое дело! – Божена игриво щелкнула меня веером по руке, но глаза ее при этом блеснули весельем, из чего я сделал вывод, что у моей сестрицы появился какой-то новый интересный поклонник.

– Но вы мне так и не сказали, были ли у Элен соперницы, – напомнил я.

– Конечно, были, – повела плечами Божена Феликсовна, – Елена Оленина довольно милая девушка.

– Я питаю надежды, что вы назовете мне ее имя, – проворковал я ей на ушко, чем окончательно вывел Миру из равновесия.

– Я, собственно, за этим к вам и пришла, – кокетливо призналась Божена.

– Ушам своим не верю! – схватился я за голову. – Моей сестрице захотелось поиграть в полицейского. – Мира! Вели пунша подать! – обратился я к моей индианке. – За это надо обязательно выпить!

Мира бросила на меня укоризненный взгляд, но все-таки дернула за шнур от сонетки.

– Я страсть как люблю всякую каббалистику, – с загадочным видом проговорила Божена, привычным движением убирая золотистый локон со лба.

– Итак… – я уже начинал терять терпение.

– Яков, ты слышал о Кити Карпушевой? – поинтересовалась Божена.

– Признаться, нет, – пожал я плечами.

– Так вот, за ней ухаживал Андрей Раневский, прежде чем сделать предложение графине Элен, – многозначительно произнесла Божена.

– О! Мне уже не терпится с ней познакомиться! – воскликнул я.

В этот момент в дверях появился лакей, которому Мира что-то шепнула на ухо, и тот в мгновение ока скрылся в полумраке прихожей.

– Я велела ему идти за пуншем, – мрачно проговорила Мира в ответ на удивленный взгляд моей дорогой сестры.

– Ну, Яков, это уже лишнее, – усмехнулась она, обмахиваясь веером. Я почувствовал, что в гостиной и в самом деле стало душновато. Жарко горел камин. В бронзовых канделябрах таяли воском свечи.

– Так ты представишь меня своей Кити? – снова спросил я. – Вдруг это она подстроила эту мистификацию!

– Ну, это-то вряд ли, – Божена сложила свои очаровательные губки в трубочку. – Эта девица не способна даже на ажитацию! Но знать что-нибудь этакое она может, пожалуй. Что ж, милый братец, я принимаю сегодня, как всегда, после трех, – она лукаво подмигнула мне. – Я думаю, что Кити непременно осчастливит меня своим присутствием. Так что жду тебя у меня!