Александр Арсаньев - Инфернальная мистификация

Я заметил, что даже мой неверующий Кинрю слегка поежился.

– Так, значит, флигель поджег вампир?! – закончил я за нее.

– Выходит, что так, – отозвалась Елена.

– Сестрица, ты не откажешься показаться доктору? – вкрадчиво начал Владимир, сжимая руку сестры в своих ладонях.

– О, да! – Елена выдернула свою руку из его пальцев. Она снова надела цепочку на шею и спрятала свой окровавленный крест у себя на груди. – Вы все обо мне печетесь! Все беспокоитесь о том, как бы упрятать меня в лечебницу для умалишенных и поделить между собою мое наследство!

– Не слушайте ее, Яков Андреевич, – пробормотала Наталья Михайловна, – Она сама не понимает, что говорит!

– Так пусть уж я лучше стану женой упыря, если мне это уготовано! – воскликнула несчастная девушка.

– Елена Александровна, – вновь обратился я к ней, – я очень прошу вас самым внимательным образом прислушаться к моим словам.

– Я вас слушаю, – жалобно проговорила Елена.

– Врач может не только поставить какой-то диагноз, но и опровергнуть его…

– И вы туда же! – Элен возвела глаза к лику божьей матери на иконе.

– На что вы намекаете? – спросил Оленин.

– Я хотел бы показать вашу сестру одному моему знакомому врачу, которому я очень доверяю, – ответил я. Если он решит, что Элен больна, тогда вы отправите ее подлечить расшатавшиеся нервы куда-нибудь на воды! Но если же он решит, что она здорова…

– Соглашайся, Элен, – ласково попросила Мария. Она взяла руки своей сводной сестры в свои. – Ты холодна, как лед! – воскликнула Мари встревоженно.

– Ну, хорошо же, – сдалась Елена, – у меня больше нет сил сопротивляться. Когда явится ваш врач? И кто он такой? У него есть какие-нибудь рекомендации?

– О, я вижу, милая моя Элен, что ты возвращаешься к жизни, – улыбнулся Владимир.

– У него самые лучшие рекомендации в этом городе, – отозвался я. – Это мой друг, вытащивший меня с того света после ранения под Лейпцигом, доктор Лунев.

– Ах, вот оно что, – Елена, как будто, снова успокоилась.

В этот момент Луша встала со своего места, сказала, что ей надо сменить постель в комнате барышни Елены Александровны, и тенью выскользнула из будуара графини.

– Я надеюсь, что он будет у вас уже завтра, то есть… уже сегодня, – оговорился я, посмотрев на часы.

– Ну что же, на все воля Божья, – отрешенно проговорила Елена.

В слабо освещенном коридоре я столкнулся с Лушей, которая как будто намеренно дожидалась меня возле шифоньерки красного дерева.

– Луша? Что ты здесь делаешь? – обратился к ней граф Оленин, который сопровождал меня к выходу вместе с Кинрю. – Что происходит?

– Я признаться хотела, – проговорила Луша, комкая в руках край передника.

– В чем? – искренне поинтересовался я.

Луша замялась. Ее маленькие глазки хитро смотрели на меня.

– Ну, говори же! Чего же ты медлишь? – Владимир был вне себя от негодования, он чувствовал, что горничная скрывает что-то, напрямую касающееся его сестры.

– Не было там на стене никаких надписей, – выговорила, наконец, запинаясь, Луша. – Барышне это все пригрезилось, – пролепетала она.

– Так чего же ты тогда врала?! – ахнул Оленин. – Да я тебя…

– Подождите, подождите, возможно, Луша сможет нам рассказать еще что-нибудь интересное, – я в упор уставился на смущенную девушку. – Потрудитесь, голубушка, объясниться!

– Я не могла подвести свою госпожу, – невинным голосом пролепетала горничная. – Она у нас такая впечатлительная особа!

– А сейчас почему осмелилась? – поинтересовался Кинрю, который очень внимательно прислушивался к нашему разговору.

– Так мне за ее здоровье страшно, – сказала Луша, – а уж как графинюшка флигель-то подожгла!

– Вот! Я же говорила!

Я обернулся.

Словно из-под земли за нашими спинами возникла фигура Натальи Михайловны.

– Я же говорила, что она сумасшедшая!

Когда мы с Золотым драконом вернулись домой, Мира все еще не спала.

– Ну, что там стряслось? – взволнованно спросила она. – Все живы?

– Все, – ответил я. – Только горничная призналась, что не видела на стене никаких надписей. Вот так-то! Выходит, что вампир и в самом деле существует только в болезненном воображении графини Элен. К тому же теперь есть все основания предполагать, что именно она подожгла деревянный флигель и что…

– Ты в это веришь? – перебила меня индианка, удивленно приподнимая дуги черных бровей.

– Нет, – покачал я головой, присаживаясь на низенькую оттоманку. – Совсем не верю. Все это кажется мне более чем странным. Я, конечно, уговорил ее показаться Луневу, но мой внутренний голос подсказывает, что кто-то намеренно хочет свести Элен с ума или, по крайней мере, выдать ее за сумасшедшую.