Аморе вернулась в цирюльню за травами, которые оставила на столе, когда постучала мистрис Блаундель. В середине комнаты стоял таз с тлеющими углями, куда она постоянно подбрасывала корни девясила, винную руту, можжевельник, красное миро, розмарин и лавровый лист. Это очищало воздух. Немного прибравшись, она прошла на кухню. Первым делом посмотрев на кастрюлю с молоком, Аморе с удивлением обнаружила, что та опустела.
— Бартон, кто позволил тебе пить молоко? — в негодовании воскликнула она.
Старуха с невинным лицом вышла из каморки.
— Мне хотелось пить, — пожала она плечами.
— Молоко предназначалось для больного, бездельница. Как ты осмелилась дотронуться до него! Ступай работать, пока я не всыпала тебе как следует.
Кипя негодованием, Аморе спустилась в огород, чтобы набрать свежих трав. Не имело никакого смысла сердиться, это она понимала. Но все-таки ей стало очень жаль пропавшего молока. Подхватив юбки и присев у грядки, она вдруг почувствовала тупую боль в животе и вспомнила, что давно ничего не ела. Рот наполнился слюной, но горло оставалось сухим, хотелось пить. Когда она встала, острое чувство голода перешло в тошноту, закружилась голова. Она наклонилась над ведром с отбросами, и ее вырвало.
Аморе стало страшно. Так долго все было хорошо. Все то время, что она ухаживала за патером Блэкшо, ей удавалось миновать заразы. А теперь, когда ему стало лучше, она вообще решила, что все позади. И все-таки это случилось! У нее чума.
Иеремия протер глаза и с досадой сел. Несмотря на все свои усилия, он все-таки уснул и не знал, сколько прошло времени. Не мешкая он схватил костыли, дотащился до окна, высунулся и поискал глазами охранника. Тот действительно стоял внизу.
Иеремия прокричал:
— Дэниел Купер! Вам удалось что-нибудь узнать у сэра Генри Краудера?
— Да, сэр. Примерно неделю назад заболела одна из горничных. Сэр Генри распорядился выдать ей лекарство из своих запасов и решил отправить ее в чумной барак, если не станет лучше. Она умерла в один день со страшными болями, как мне сказали. Но инспектор не обнаружил у нее никаких признаков чумы.
— Благодарю вас.
В ужасе Иеремия схватился за подоконник, чтобы не упасть. Последний фрагмент мозаики занял свое место, теперь картина стала полной.
Иеремия дополз до кровати и сел. Мысли теснились в голове. Злость на собственную глупость, непростительная беспомощность мешали ему дышать. Он имел важнейшие сведения и не смог их истолковать. Конечно, можно было оправдывать себя полной изможденностью вследствие перегрузок и нехватки сна. Вполне вероятно, к этому моменту он был уже болен. Но его промах стоил жизни невинной горничной и чуть было не погубил его самого. Отдавая ему свои последние запасы коры ивы, мастер Блаундель упомянул, что советник сэр Генри Краудер запасся у него медикаментами и что их относила Гвинет. Иеремия тут же почуял опасность и должен был предупредить советника — ведь сэр Генри тоже принимал участие в процессе над Джеффри Эдвардсом и вполне мог стать жертвой преступника, расправлявшегося с юристами... Преступницы, как он знал теперь точно. Аптекарша отравила лекарства в надежде, что его примет советник. А тот, по всей вероятности, обладая хорошим здоровьем, до сих пор не притронулся к ним. Горничной повезло меньше.
Поняв мотив убийцы, они с судьей Трелонеем решили искать родных или земляков Джеффри Эдвардса тайно, желая усыпить тем самым бдительность преступника. Сэр Орландо сделал исключение только для советников и присяжных, принимавших участие в том процессе, и предупредил их о нависшей опасности. Без сомнения, сэр Генри поставил в известность и своих слуг. Вероятно, Гвинет узнала об этом от кого-нибудь из них. Она поняла, что, будучи валлийкой, подпадает под подозрение, и приняла свои меры. Должно быть, узнав о разговоре мужа с доктором Фоконе, она испытала сильное потрясение. Если кто-нибудь из домочадцев сэра Генри умрет, приняв лекарство, которое принесла она, иезуит сразу поймет, кто убийца. И она решила убить его прежде, чем он ее разоблачит. Это она напала на него той ночью и избила. Его спасло только появление погребальной телеги. Потом она, разумеется, надеялась, что он умрет от чумы. Но узнав, что он выжил, она, конечно, не оставит его в покое, ведь только он стоял между ней и теми, кого она поклялась убить.
На лестнице раздались шаги, отвлекшие Иеремию от его мыслей. Сначала он подумал, что это сиделка — шаги были тяжелыми и неуклюжими, — но на пороге появилась Аморе. Взглянув на нее, он сразу понял — что-то случилось. Нездоровая бледность покрывала ее лицо, судя по всему, ей трудно было держаться на ногах. Не глядя на него, она поставила на столик возле кровати кувшин с рейнским вином и хотела было идти, но он остановил ее.
Читать дальше