Эдуард Хруцкий - Тени кафе «Домино»

– Где ценности, сука?

– Ничего не знаю.

Лисовский постепенно начал приходить в себя.

Глеб подошел к кровати, откинул одеяло.

Женщина в ужасе завизжала.

– Мадам, если Вы не скажете, где саквояж, который принес Лисовский, я Вас застрелю.

– Не надо! Не надо! Он на кухне, в диване.

Глеб кивнул.

Один из его бандитов вышел на кухню.

И вернулся сразу же. В руках его был потертый коричневый саквояж.

Глеб открыл его.

Он был полон браслетов, перстней, портсигаров, ожерелий.

– Спасибо, мадам.

– Во видишь, гвардеец, как все просто.

Глеб поднял пистолет.

– А это тебе за Борю Горомыслова.

Он выстрелил Лисовскому в голову.

Повернулся и вышел.

Глеб сделал паузу.

Разлил водку.

– Не чекаясь, за упокой души Бори Горомыслова.

Выпили.

Закусили.

– Ну а что дальше? – спросил Леонидов.

– Дальше…

Глеб опять налил.

На кровати сидел, тяжело дыша, Горомыслов.

Глеб поставил саквояж на тумбочку.

– Я принес, Боря.

– А Лисовский?

– Уехал в штаб Духовника.

– Отлично. Возьми под подушкой реестр вещей и сверь их наличность.

Глеб взял реестр.

Расстегнул саквояж.

Высыпал драгоценности на одеяло соседней кровати.

Даже в тусклом свете лампы камни заиграли дьявольским огнем.

Он внимательно сверял драгоценности, ставя в реестре галочки.

– Все точно, Боря.

– Возьми за работу.

– Я не возьму.

– А твоим людям?

– С ними сам рассчитаюсь. Что бы будешь делать с драгоценностями.

– В коридоре сидит мой вольноопределяющийся. Он отвезет все это в Тобольск к полковнику Егину. За эти цацки он выкупит семью императора.

– Дай Бог, – Глеб перекрестился.

– А теперь прощай, Глеб, мне осталось совсем немного, зови моего человека.

Глеб вышел в коридор и увидел высокого статного парня в солдатской шинели.

Он только на секунду увидел его лицо.

Врач в конце коридора о чем-то разговаривал с сестрой милосердия.

Глеб подошел, щелкнул каблуком.

– Могу я Вас оторвать на секунду?

– Сделайте милость, порутчик.

– Штабс-капитан, с Вашего позволения.

Глеб достал пачку денег.

– Похороните его, как подобает. Заранее благодарен.

Глеб повернулся и пошел к двери.

За ним двинулись его ребята.

– Сейчас приедем ко мне и каждый получит свою долю, – сказал Глеб.

– Не надо, Глеб, за святое дело работали.

… За стеной заиграла гармошка, посыпались гитарные переборы.

Красивый баритон запел грустную песню.

– Это кто? – спросил Олег.

– Там налетчики гуляют, а это поет местная знаменитость – композитор, поэт и вокалист в одном лице – Иван Пугачев.

– В наших санях, под медвежью полостью…

– Черный стоял чемодан…

– Каждый своею рукою горячей…

– Щупал холодный наган.

– Впервые слышу эту песню, – сказал Олег.

Глеб засмеялся.

– Новые разбойники, новый эпос. Вы слушайте дальше.

А певец продолжал.

– Дверцы железные мягко раскрылись…

– Я не спускал с сейфа глаз…

– Деньги советские ровными…

– С полок смотрели на нас…

Глеб встал, посмотрел на золотые карманные часы.

– Прошу меня простить, но мне пора.

– Спасибо Вам, Глеб, – Леонидов протянул руку.

– Вы будете писать об этом?

– Конечно.

– Если будет меня упоминать, называйте штабс-капитаном.

– Я вообще избегаю писать о тех, кто дает мне информацию.

– А Вы напишите. Я не стесняюсь, что стал бандитом. В стране, которой управляют бывшие каторжники и немецкие шпионы, бандит – должность почетная.

Когда Леонидов и Андрианов подходили к двери, Глеб сказал:

– Кстати, полковник Егин не получил ценности о операция по спасению Николая П сорвалась.

– Не понял.

– Да потому что вольноопер присвоил себе это золото.

– Откуда Вы знаете? – спросил Андрианов.

– Я его часто встречал в «Домино».

– Не может быть, – удивился Олег.

– Может, все может. Он стал известным литератором, но главное не это. У меня чудовищная зрительная память. Так вот, Вы уж простите меня, Олег Алексеевич, он закрутил роман с Вашей бывшей дамой.

– Еленой Иратовой?

– Да. А два дня назад в Загородном у Автондила я видел ее с Леонтовским, на шее у нее было ожерелье, а на руке кольцо из тех, что я видел в больнице у Горомыслова.

– Значит, вольноопер это – …

– Я ничего не говорил, перебил Олега Глеб. – Делайте выводы сами.

Они стояли на улице – Андрианов и Леонидов, а из окна лилась грустная бандитская песня.

– Модно одетый…

– С букетов в петлице…