Эдуард Хруцкий - Тени кафе «Домино»

В Столешниковом переулке в угловом магазине «Меховая торговля Левина», в огромном освещенном вестибюле Лена Иратова выбирала шубу.

Бертеньев с любопытством наблюдал за ней.

Лена одела одну шубу, повертелась у зеркала.

Вторую.

Третью.

Подавал меха знаменитый покупательнице лично сам Левин.

– Нет, – капризно сказала Лена, – это не интересно. Тем более у меня есть похожее. Нет ли у Вас чего-нибудь особенного.

– Для Вас, мадам, найдем.

Хозяин исчез в дверях, ведущих в подсобку.

Лена посмотрела на Вадима, помахала ему рукой.

Он привстал со стула, улыбнулся.

Хозяин вынес чернобурую накидку.

Встряхнул, и на свету мех словно заиграл огнем.

– Прошу, мадам.

Хозяин накинул на плечи Лены эту замечательную вещь, и она застыла у зеркала, не в силах отвести глаза.

– Вадим, иди сюда.

Бертеньев подошел, посмотрел.

– Это то, что надо, дорогая, ты в ней великолепна.

– Берете, – хриплым от волнения голосом спросил хозяин.

– Беру, – ответил Бертеньев. – Сколько?

Хозяин показал ценник.

– Конечно, дороже, чем овчинный тулуп, но что же делать, – Бертеньев полез в карман пальто.

Вытащил несколько пачек червонцев.

– Считайте, любезный господин Левин.

– Минутку, пока денежки посчитаем, господа должны обмыть покупку. Андрей!

Появился приказчик.

– Шампанского!

По магазину бродили красивая прекрасно одетая дама.

Она рассматривала и приценивалась к шубам.

– Это актриса Иратова пьет шампанское? – спросил она у продавца.

– Да, мадам.

– Откуда такие деньги у актрис? – завистливо прокомментировала она.

– Поклонники, мадам, – улыбнулся продавец.

Дама с интересом и видимой завистью смотрела на высокого красавца рядом с актрисой.

Проводила их взглядом, когда Вадим и Лена покидали магазин.

Постояла у длинной вешалки с шубами под котик.

Попрощалась и вышла из магазина.

Еще не было темно, но в Столешниковом, опережая сумерки, зажгли фонари.

Дома, витрины, усыпанные снегом тротуары, залило зыбким светом.

Дама шла по переулку, поглядывая на витрины.

Рядом с ней резко затормозил автомобиль.

Дама испуганно отшатнулась к витрине.

Из машины вылез человек в кожаной куртке и армейской фуражке.

– Гражданка, одну минуточку.

Он полез в карман, вынул красную книжечку.

– ГПУ. Вам придется проехать с нами.

– В чем дело? Почему?

– Вы арестованы, не заставляйте применять силу.

Он схватил даму за рукав шубы и затолкал в машину, которая немедленно сорвалась с места.

Меховой магазин закрыли.

Опустили металлические шторы.

Заперли замки.

– Вера, – крикнул Левин, – ты не уходи, я сейчас а артельщиком закончу, и ты мне чай в кабинет подашь.

– Как скажете, Борис Григорьевич, – ответила хорошенькая продавщица.

Артельщик упаковал деньги.

– Большой куш, Борис Григорьевич.

– Да, выручка что надо. Выручил писатель – любовник актрисы. Неси в банк.

– А сопровождающий?

– Заболел. Один доберешься. Три шага от двери, под арку на Петровку, а там банк на другой стороне. Донесешь, ты мужик крепкий.

Артельщик вышел во двор.

Темнело. Но люди ходили.

Он перекрестился и пошел к арке.

Навстречу ему попался сгорбленный бородатый человек, в фонарном свете, пробивающемся из двора, поблескивали круглые очки.

Человек миновал артельщика.

Распрямился, эластичной дубинкой ударил его, подхватил выпавшую сумку и исчез в темноте двора.

Под потолком комнаты горела керосиновая люстра.

Желтый ее свет отражался в никелированных шарах кровати, над которой висел портрет Ленина.

На кровати лежала голая красивая дама.

Паша сел на кровать, натянул кальсоны.

– Отпустите меня, – заплакала дама, – я сделаю все, как Вы хотели.

– Погоди, сладкая, – Паша похлопал даму по ляжке. – Сейчас дружок мой удовольствие справит.

Он встал, в комнату встал Виктор.

– Ну как?

– До чего сладкая. Мы ее всю ночь драть будем.

У входа в «Гранд-Отель» стояли Иван и Витька Барин.

Витька в шляпе «Барсолино», в твидовом темно-сером реглане, с тростью.

– Ты жди меня здесь, – сказал он и вошел во вращающую дверь.

Пересек вестибюль, подошел к портьере, положил на стойку трость.